Мишель Ловрик - Книга из человеческой кожи [HL]

Глубокой ночью, когда в зале de profundis не осталось никого из монахинь, vicaria привела цирюльника из tambo и приказала ему вырезать Рафаэле сердце, чтобы похоронить его отдельно в свинцовой шкатулке. Еще до рассвета все монахини Святой Каталины уже знали об этом бессмысленном зверстве.

На следующее утро церковь заполнилась горожанами, пришедшими оплакать безвременную кончину Рафаэлы. Разделенные решеткой, мы, монахини, с состраданием смотрели на мрачного отца и друзей, которые полагали, что жизнь Рафаэлы оборвала болезнь, а не убийство. Пожилой священник монотонным речитативом обреченно бормотал истрепанные от долгого употребления слова.

Во время похоронного обряда я все время чувствовала на себе взгляд vicaria, устремленный на меня сквозь мертвые синие стекла ее очков. У ее ног стоял маленький деревянный ящичек. Я догадалась, что в нем лежит сердце моей подруги. Я с отвращением смотрела на впадину на груди Рафаэлы, где комок окровавленной ваты оставил липкий след на черной ткани ее неношеного облачения. Стоя по свою сторону решетки, жители Арекипы видели лишь смутный силуэт своей скончавшейся дочери. У них не было причин подозревать, что тело в гробу было осквернено.

Почему, изуродовав нашу подругу, vicaria не распорядилась закрыть гроб? Она пошла на сумасшедший риск. Очевидно, ею руководили темные подсознательные мотивы, в которых я научилась немного разбираться благодаря Мингуилло. Какая-то часть сестры Лореты страстно желала, чтобы монахини собственными глазами увидели то, что случилось: вид вскрытой грудной клетки Рафаэлы стал самым острым орудием террора. Она хотела, чтобы мы знали, какая участь ждет всех ее врагов, даже после смерти. Поэтому не стоит удивляться тому, что никто из нас не вышел к собравшимся по ту сторону решетки и не поведал им ужасную правду. Монахини все еще не оправились от шока и были слишком запуганы даже для того, чтобы громко оплакивать Рафаэлу. Criadas и sambas, однако, не стесняясь, рыдали во весь голос, а хорошо воспитанные граждане Арекипы молча глотали слезы по другую сторону решетки.

После окончания службы сестра Лорета взяла ящичек под мышку и направилась во главе процессии к монастырскому кладбищу. Большие деревянные двери медленно распахнулись, и монахини последовали за ней. Гроб с телом Рафаэлы несли к месту его последнего упокоения двое садовников, старательно смотревших себе под ноги и явно боявшихся поднять глаза.

Священник остановился в изголовье могилы. Vicaria, торопливо шурша юбками, поспешила встать рядом с ним. Она опустила ящичек на землю, чтобы освободить руки для молитвы. В самую последнюю минуту, как раз перед тем, как закрыли крышку гроба и опустили тело Рафаэлы во влажную землю, к vicaria подошла samba, отчего сестра Лорета пришла в неописуемую ярость. Я стиснула руку Жозефы, прочитав в ее широко раскрытых глазах свои собственные надежды: быть может, епископ каким-то образом прознал об истинной причине этой смерти? Быть может, сейчас здесь появятся святые отцы, чтобы осмотреть тело Рафаэлы?

Священник, исполнив свой долг, уже повернулся, чтобы идти к воротам. Я слишком сильно подалась вперед и едва удержалась на ногах, а он с любопытством взглянул на меня: мое лицо не было типичным для жителей Арекипы. Похоже, он догадался, что я и есть та самая знаменитая Венецианская Калека. Пожалуй, он много раз выслушивал мою исповедь, оставаясь невидимым за решеткой.

— Приступайте! — рявкнула сестра Лорета на садовников, которые держали гроб на веревках, а сама поспешила в сторону канцелярии.

Гроб начал медленно опускаться во мрак разверстой могилы. Свинцовая шкатулка с сердцем Рафаэлы по-прежнему стояла на самом краю ямы. Наверное, vicaria намеревалась швырнуть ее поверх тела Рафаэлы или, еще хуже, сохранить ее для себя, чтобы тайно злорадствовать, глядя на нее. Глаза всех монахинь были прикованы к опускающемуся гробу с телом Рафаэлы. А я костылем пододвинула к себе маленький ящичек и спрятала его под юбку. Садовники вооружились лопатами и принялись забрасывать могилу землей, а монахини, избавленные от присутствия vicaria, бросились друг другу в объятия и зарыдали.

Эрменгильда поймала мой взгляд и подмигнула. Они с Жозефой придвинулись ко мне вплотную и, сделав вид, что завязывает шнурок на башмаке, Эрменгильда наклонилась, забрала у меня ящичек и спрятала его под своим передником в тот самый миг, когда к нам примчалась vicaria и нетерпеливо поинтересовалась: