Юрис Юрьевикс - Ледяной ад

— Со времен инженерной школы — ни разу.

Хэнли поежилась:

— Холодно.

Она под одеялом слегка ткнула его в бок.

— Не надо, — попросил Нимит.

— Ах, простите. — Она снова пихнула его. — Шесть минут с хвостиком. — Еще один пинок. — Давай-ка сосредоточься.

— Эй! — смеясь, запротестовал Джек и вдруг схватил ее и страстно поцеловал.

С улицы донесся трубный звук, затем раздался скрежет.

— Что за черт? — вздрогнула Хэнли. — Опять сражение ледяных пластов?

— Ш-ш-ш. Ничего страшного, — ответил Джек, уткнувшись в ее щеку, — просто движение земли.

Хэнли села на кровати, свесила ноги на пол. Потом потерла лицо руками и, изможденная, наклонилась к коленям. Нимит погладил ее по спине.

— Ты меня заводишь, детка.

— Пожалуйста, не надо. Когда ты так говоришь, я чувствую себя старухой.

— Почему?

— Не важно. — Она взглянула на него через плечо и едва не рассмеялась. «Ты меня заводишь». Так мог сказать Джой.

Хэнли принялась одеваться.

— Уходишь? — В голосе Нимита прозвучала обида.

— Да, совращенная и покинутая. Нужно идти спасать мир.

— В три часа? Посреди ночи?

— Здесь всегда ночь.

Хэнли со вздохом натянула бюстгальтер без застежки — через голову и на грудь. Ощутив тяжесть молочных желез, она подумала, что грудь скоро обвиснет. Это беспокойство превратилось у нее на станции в своего рода ритуал.

— Эй, не вздумай комплексовать! Все было великолепно!

— Рад стараться. Тебя послушать — мы отлично поразмялись.

— Нет, Джек Нимит. Не отлично. Безупречно и поразительно.

— Преувеличиваешь, док.

— Не имею такой привычки. Честно, мне понравилось. — «И сейчас, и раньше», — добавила она мысленно. — Ты отличный любовник, правда. Однако вскоре предстоит серьезно подумать над тем, куда это все нас заведет.

— А в чем проблема?

Одним взмахом руки она поправила волосы.

— Мой возраст, местожительство, семейное положение, род занятий. — Она натянула носки. — Маккензи уверен, что это всего лишь интрижка.

Нимит помрачнел.

— Ты говорила с ним… о нас?

— Скорее, это он со мной говорил.

— Когда?

— На днях, перед поездкой к полынье.

— Если он захочет поговорить с тобой еще раз на эту тему, я хочу присутствовать.

Она посмотрела на него.

— Ладно.

— Обещаешь?

— Да. — Она поцеловала его в веко. — Подумай о нас, Джек. Хорошенько.

Он приподнялся и чмокнул ее в нос.

— Я уже подумал.

Час был возмутительно неподходящим для застолья — даже здесь, в учреждении, работающем круглосуточно. Время последней смены перевалило за половину, и в столовой никого не было, кроме русского адмирала.

— Сэр, — приветствовала его Джесси. — Как себя чувствует мой любимый пациент?

— Доктор Хэнли! — Лицо Руденко просветлело. — Прошу вас. — Он указал на стул за своим столиком.

— Я вам не помешаю?

— Ни в коем случае.

Хэнли присела.

— Я даже не знаю, зачем пришла сюда, — сказала она. — Я не голодна.

— Это хорошо. — Нагнувшись к ней, Руденко доверительно прошептал: — Не самый лучший повар.

Хэнли улыбнулась, узнав в адмирале себя, с недоверием взирающей на нечто напоминающее яичницу-глазунью.

Адмирал проверил, достаточно ли горяч кофейник.

— Хотите кофе?

Она кивнула:

— Спасибо. Как ваша лодыжка? Надеюсь, не боль — причина вашего бодрствования?

— Нет, у вас золотые руки. Мне гораздо лучше. — Он откинулся на спинку стула. — Я думал о прошлом, что в моем возрасте вполне естественно. А вам что мешает уснуть?

— Настоящее.

— Микроб?

— Мужчина.

— А… Да, тоже сложный организм.

— Мы с Джеком Нимитом… Мы увлеклись друг другом.

Руденко кивнул:

— Любовь… Это хорошо. Она и впрямь способна лишить сна.

— Надеюсь, что хорошо, — сказала Хэнли. — Мы принадлежим к совершенно разным мирам.

Руденко налил ей кофе и вновь наполнил свою чашку.

— Я был влюблен в англичанку, для меня — женщину из другого мира. Мы встретились на нейтральной территории, в Италии. Поверьте мне, национальные и идеологические различия не имеют значения.

— Почему же вы не остались с ней?

Руденко отхлебнул кофе.

— Ее муж был неизлечимо болен. Она не могла его бросить. В конце концов она вернулась в Англию — ухаживать за ним.

— И как вы пережили разрыв?

— Сначала был безутешен, потом успокоился. Я гордился ею. Она обладала такой… — Он замялся в поисках нужного слова.

— Силой характера?

— Да, правильно. Таким мужеством и способностью к самопожертвованию. Мне было больно видеть, что происходит, и все же я разочаровался бы в ней, если бы она поступила по-другому.