Карин Альвтеген - Утрата

Взяв рюкзак, она прошла мимо.

— Ну выслушай меня!

Она быстро шла по тротуару, он бежал сзади в шаге от нее. Завернув за угол, она оказалась на Фольккунггатан. Не будет она его слушать. Мама работает в полиции! Пригласил ее прямиком в осиное гнездо. Резко остановившись, она повернулась к нему. От неожиданности он наскочил на нее.

— Как ты думаешь, что было бы, если бы твоя мама вернулась домой?

Она по-прежнему чувствовала, как по телу растекается адреналин.

— Но она же на курсах!

Посмотрев на него, она покачала головой. Он слишком молод для того, чтобы что-то понимать. Что она от него хочет?

— Ты не понимаешь, что речь идет о моей жизни? Твоя мама могла заболеть и вернуться домой раньше. Да что угодно. А я вот она, сижу как идиотка. Или, может, ты этого и хотел?

Он отошел немного назад, остановился и посмотрел ей в глаза:

— Ну ладно, иди и спивайся, если так тебе лучше.

Злость внезапно прошла. У нее появился единственный друг, а она его чуть не потеряла. Когда они выходили, он не успел надеть куртку и теперь стоял, обхватив себя руками и пытаясь согреться.

У нее не было сил на то, чтобы думать. Все и так ужасно, а сейчас ко всему прочему добавилось еще и что-то вроде ответственности за этого юного следователя. Кто знает, что он может натворить, как только она исчезнет из поля зрения? Сама виновата. Не надо было его втягивать.

Она глубоко вздохнула:

— Иди домой и возьми куртку.

Он посмотрел на нее с подозрением:

— Зачем?

— Затем, что ты замерз.

Он снова посмотрел на нее:

— Можно подумать, я не догадываюсь, что, когда я вернусь, ты успеешь смыться.

— Ну и что ты тогда будешь делать?

Они смотрели друг на друга в упор. А потом он вытащил из заднего кармана свой кошелек и сунул его в карман ее куртки.

— Подержи, пока я не вернусь.

Через секунду он оказался уже на расстоянии пяти-шести метров, а потом свернул ближе к домам. Да, сопляк соображает. За него можно не волноваться — с ним все и всегда будет в порядке. Вытащив из кармана его кошелек, она подбросила его на ладони. Потом закрыла глаза и не смогла сдержать улыбку.

— Я подожду там. В Саду Бьёрна.

Он по-прежнему не был уверен, что она не удерет. Она видела, он колеблется.

— Честное слово, подожду.

Она на самом деле собиралась подождать. Он кивнул и перешел на другую сторону Гётгатан. Она следила за ним, пока он не исчез в дверях библиотеки Гражданского центра.

Дело в том, что, когда он вернулся из дома, на лице его сияла такая ослепительная улыбка, от которой растаяло бы сердце любого — даже несправедливо подозреваемого в убийстве с расчленением. Она не смогла не улыбнуться в ответ, и он раскрыл ей суть первого этапа своего плана. Он сейчас отправит мейл в полицию и сообщит, что на сегодняшнюю ночь у нее есть алиби. Она засомневалась и потребовала, чтобы он не рассказывал о том, где они находились, и самое главное — не называл своего имени. Когда она произнесла все это, он бросил на нее взгляд «ты что, ку-ку?» и объяснил, что, если бы он собирался сообщать, кто он такой, он бы отправил мейл из дома. А так он воспользуется одним из компьютеров библиотеки и таким образом скроет, кто он.

И вот теперь она ждет его на скамейке в Саду Бьёрна. Вокруг Гражданского центра фланировали субботние зеваки, но, к счастью, на других парковых скамейках знакомых не было.

Всего через десять минут он снова вернулся.

— Что ты им написал?

— Я написал, что Сибилла Форсенстрём в данный момент сидит на скамейке у Гражданского центра и что она невиновна.

В первую секунду она в это поверила. В следующую глубоко вздохнула.

— Это не смешно, Патрик.

— Я написал, что хочу сохранить анонимность, но я на сто процентов уверен, что убийца не ты.

Ее пронзила неожиданная мысль.

— А откуда ты это знаешь? Я ведь могла убить всех остальных, кроме последнего.

— Ой-ой-ой, ты действительно выглядишь очень опасной!

Она стояла на своем.

— Серьезно. Подумай, а если это все-таки я?

На его лбу появилась морщинка. Он посмотрел на нее:

— Это правда?

Она помедлила с ответом. Потом чуть улыбнулась.

— Нет. Но, видишь, даже ты засомневался.

— Да, засомневался, но ведь ты же сама начала.

Теперь он был немного раздражен. Она тоже. Она не собирается быть паровозиком на колесиках, с которым он какое-то время будет играться.

— Я просто хотела, чтобы ты понимал, что не все так просто.

Морщинка стала глубже. Сейчас он не мог сообразить, что она имеет в виду.