Джеймс Паттерсон - Спасатель

Я рванул в тень. Сердце стучало, как мотор авто, выдающего милю в минуту.

Второй готов!

Последним в списке значился солидный дом работы Мизнера [6] Эддисон Мизнер (1872–1933) — архитектор, известен застройкой района Палм-Бич во Флориде. на Эль-Браво, чуть ниже Уорт-авеню. Часы показывали 20.05. Я шел точно по графику.

Здесь меня встретили зеленая изгородь из самшита и крепкие железные ворота. Внутри наверняка квартировала армия слуг. Я проехал мимо, оставил машину в квартале от дома и вернулся пешком. Протиснулся сквозь искусно подрезанные в форме арки заросли. Особняк был из тех, что строятся на века. В таких обычно живут представители Старой Гвардии, Лаудеры или Тиши. Или новоявленные миллиардеры, что сколотили состояние на Интернете. Двойные французские окна с видом на море. Просто так не разобьешь.

Я прокрался вдоль стены и нашел то, что надо. Самую обычную филенчатую дверь, что вела, должно быть, в кухню. Заглянул внутрь — света нет.

Обернул руку специально захваченной для такой цели тряпкой и вышиб стеклянную панель. Вот же дрянь — ни звука!

Бросил взгляд на часы. Микки с парнями вот-вот войдут.

Просунул руку, нащупал ручку, повернул и вошел. И оказался то ли в буфете, то ли в кладовой в задней части дома. Чуть дальше находилась просторная открытая комната с видом на лужайку. Рядом столовая. Высокие потолки, гобелены на стенах. Пара люстр, которые вполне могли когда-то принадлежать Романовым.

Господи, уж не спятил ли я, когда взялся за такое? Я знал, что здесь все на сигнализации. Просто хозяева или кто-то из слуг забыли ее включить. Поискать точки контакта на окнах? 20.10. Ребята уже готовы. Мне оставалось лишь все сделать как надо. Сердце колотилось о ребра.

Внезапно я услышал звук шагов и замер. Чернокожая женщина в белом платье неспешно плыла по направлению к кухне. Скорее всего служанка. В какой-то момент она подняла голову и увидела меня. Крик застрял у нее в горле, и я понял — бедняжка перепугалась еще больше.

Она не завопила, не кинулась бежать. Просто стояла с отвисшей челюстью и пялилась на меня. Мое лицо закрывал козырек. Ничего приметного в моей внешности не было. Я постоял секунду, пробормотал: «Простите, мэм», и метнулся к двери.

Чтобы добраться до телефона и позвонить в полицию, ей требовалось не больше пары секунд. А звонок почти то же самое, что и сигнализация.

Я прорвался через кусты и нырнул в тень Океанского бульвара. Вскочил в машину, повернул ключ и с трудом удержался, чтобы не дать газу. Отъехав немного, оглянулся. Кругом темно. Никто не высунулся, чтобы посмотреть на мои номера. 20.15. Копы, должно быть, уже носились по городу, стараясь сообразить, что же такое, черт возьми, происходит.

— Ты рехнулся, Нед Келли! — крикнул я в полный голос.

Сорвать сигнализацию в трех домах за рекордное время!

Я притопил педаль газа, и морской ветер разметал волосы. Я мчался по берегу вдоль океана, в небе сияла луна, и кровь в жилах гудела, как провода под напряжением. Я думал о Тесс. О том, как мы будем вместе. О том, как долго я ждал своего шанса и как наконец сорвал куш.

Что-то было не так. Микки почувствовал это сразу же, как только прошел через ворота.

У него чутье на такие вещи.

Особняк стоял перед ними. Огромный, внушительный, эффектный. Освещенный со всех сторон, как какой-нибудь итальянский дворец. Стрельчатые венецианские арки и окна с каменными балкончиками. Окаймленная бугенвиллеей сводчатая лоджия с панорамным видом на море. Подъездная дорожка длиной в сотню ярдов. Подсветка у каждого деревца, у каждого кустика. Под ногами захрустели камешки. Микки с парнями были в краденой полицейской форме. Даже если их кто-то увидел, то ничего не заподозрит. Все шло по плану.

Вот только чутье подсказывало другое.

Микки посмотрел на Бобби и Барни. Да, они тоже нервничали. Он достаточно хорошо знал обоих, чтобы понимать, о чем они думают.

«Такого дела у нас еще не было».

Каса-дель-Осеано. Океанский дом.

Микки знал об этом доме все. Изучал его. Особняк построил парень по имени Эддисон Мизнер в 1923-м. Микки знал его внутреннюю планировку, расположение сигнализации. Как войти, где висят картины.

Так откуда же взялось это неприятное ощущение? Почему он нервничает?

Ну же, старина, успокойся. Возьми себя в руки. Там пять миллионов баксов.

— Это еще что за хрень? — Барни толкнул его в бок черной сумкой с инструментами. В самом конце посыпанной гравием дорожки стояла громадная, подсвеченная гранитная… чаша.