Джон Вердон - Загадай число

— Ну это же не сложно, правда? — произнесла Мадлен, не отрывая взгляда от газеты.

— Что?

— Сказать, о чем ты думаешь.

— Окружной прокурор хочет, чтобы я участвовал в расследовании.

— Еще бы.

— Обычно посторонних людей в такие дела не вовлекают.

— Ты, однако, не совсем посторонний.

— Видимо, мое знакомство с Меллери оказалось решающим.

Она наклонила голову и посмотрела на него пронизывающим взглядом.

— Он очень меня хвалил, — сказал Гурни, стараясь не выдавать, что польщен.

— Наверняка просто перечислил твои таланты.

— В сравнении с капитаном Родригесом кто угодно покажется талантливым.

Она улыбнулась его неуклюжей скромности:

— Что он предложил?

— Карт-бланш. Работать с ним лично. Придется осторожничать, чтобы никому не наступать на пятки. В общем, я сказал ему, что приму решение до завтрашнего утра.

— Какое решение?

— Собираюсь я сотрудничать или нет.

— Ты что, шутишь?

— Думаешь, это дурная затея?

— Я имею в виду — ты шутишь насчет того, что еще не принял решение?

— Тут многое на кону.

— Больше, чем ты думаешь, но ведь ясно, что ты уже решил.

Она снова погрузилась в чтение газеты.

— Что значит «больше, чем ты думаешь»? — спросил он, помолчав.

— Иногда мы делаем выбор, последствий которого не ожидаем.

— Например?

Ее грустный взгляд ответил ему, что это глупый вопрос.

После паузы он сказал:

— У меня такое чувство, будто я остался Марку что-то должен.

В ее взгляде появилась ирония.

— Что ты так смотришь?

— Ты первый раз назвал его по имени.

Здание, где с 19З5 года располагалась окружная прокуратура, раньше принадлежало сумасшедшему дому Бамблби. Он был основан в 1899-м на средства, перечисленные одноименным британским переселенцем, сэром Джорджем Бамблби в момент помешательства, как пытались потом доказать его непризнанные потомки. Мрачное здание из красного кирпича, покрытое вековой копотью, зловеще нависало над городской площадью. Оно находилось примерно в полутора километрах от полицейского управления, и дорога туда от Уолнат-Кроссинг занимала тот же час с четвертью.

Изнутри здание прокуратуры было еще менее привлекательным, чем снаружи. В шестидесятые его подвергли реконструкции и модернизации. Грязные люстры и дубовые панели заменили флюоресцентными лампами и белой штукатуркой. Гурни даже подумал, что этот резкий свет в помещениях должен отпугивать безумные призраки прошлых обитателей. Странная мысль для человека, идущего обсуждать условия контракта о найме на работу. Гурни решил сосредоточиться на том, что сказала ему на прощанье Мадлен: «Ты нужен ему больше, чем он тебе». Он размышлял над этим, пока ждал приглашения пройти через сложную систему охраны в приемном зале. После металлоискателя он проследовал по стрелкам на стенах и вскоре оказался у двери с матовым стеклом и аккуратной табличкой «Окружной прокурор».

В приемной он столкнулся взглядом с секретаршей. Гурни всегда считал, что мужчина выбирает себе помощницу по критерию компетентности, сексуальности или престижности. Было похоже, что женщина за конторкой соответствовала всем трем. Невзирая на пятый десяток, ее волосы, кожа, макияж, одежда и фигура были настолько ухоженными, что она почти светилась. Ее взгляд был одновременно оценивающим и чувственным. Небольшая табличка на ее столе сообщала, что зовут ее Эллен Ракофф.

Они не успели даже поздороваться, как дверь справа от ее стойки открылась, и в приемную вышел Шеридан Клайн. Он гостеприимно улыбнулся:

— Девять утра — и он тут как тут! Хотя чему я удивляюсь. Вы всегда держите слово и делаете ровно то, что обещали!

— Это проще, чем поступать наоборот.

— Что? Ах да, да, конечно. — Он улыбнулся еще шире, но уже не так радушно. — Чай или кофе?

— Кофе.

— И мне. Никогда не понимал, в чем смысл чая. А вы собак или кошек больше любите?

— Наверное, собак.

— Когда-нибудь обращали внимание, что собачники предпочитают кофе, а кошатники — чай?

Гурни не считал это темой, достойной размышлений. Клайн жестом пригласил его в свой кабинет, жестом же указал на современный кожаный диван, а сам уселся в кожаное кресло в том же стиле, стоявшее напротив. Их разделял низкий стеклянный столик. Улыбка сошла с его лица, и теперь он смотрел, пожалуй, даже слишком серьезно.

— Дэйв, я хочу сказать, что мы очень счастливы, что вы согласились нам помочь.