Деон Мейер - Кровавый след

Я как следует рассмотрел контейнер, перевел взгляд на носорога. Мозги у меня ворочались медленно, я никак не мог переварить все.

— Нашел его вон там. — Дидерик показал на пышные заросли высокой травы у ворот; участок дерна был влажным, потому что туда попадала вода с ветряной мельницы.

Пока я соображал, он пристально наблюдал за мной.

— Погодите… — сказал я, потому что все казалось каким-то бессмысленным. Я понюхал пластмассу. Ничего.

— Она уехала, — сказал Бранд. — Сбежала.

Я старался уследить за ходом его мысли:

— Когда?

— Ночью. Вчера поужинала с нами. Потом Марика проводила ее в ее комнату, она сказала «спокойной ночи» и закрыла дверь. Когда я в шесть утра пришел взглянуть на носорогов, клетки были открыты, и животные паслись на воле. Я пошел позвать ее, но ее комната оказалась пуста. Она приняла ванну, но в постели не спала.

— Погодите, погодите… — В голове медленно вращались шестеренки. — Флеа выпустила их ночью?

Ночью, когда клетки, наконец, оказались на земле, она откровенно сказала: «Оставьте их как есть». Когда Дидерик спросил, почему, она объяснила, что у носорогов плохое зрение. «Если выпустить их ночью, они проломят ограду. Подождем до утра — часов до девяти. К тому времени они успеют привыкнуть к здешним звукам и запахам».

— Корнел! — поправил меня Дидерик.

— Ну да, я ее и имел в виду.

— Должно быть, она специально держала их в клетках, чтобы легче было достать товар, — сказал Дидерик. — По-моему, она надеялась, что утром они где-нибудь спрячутся и у нее будет больше времени.

— Черт! — До меня постепенно начинало доходить.

— Я только что позвонил Эрлихману по спутниковому телефону. Он уверяет, что в Зимбабве, когда они отловили животных, они были совершенно здоровы. Злобные, дикие, все как положено, но никаких кожных заболеваний у них он не заметил. Должно быть, она обклеила их своими контейнерами по пути. Вы присмотритесь, утром они валялись в грязи на берегу реки. Видите, у них на коже остались темные отметины? Как раз в тех местах, где раньше были наросты. Наверное, клей щипал им кожу.

— Только сверху, — сказал я.

— Что?

— Наросты у них были только сверху. На шее, на спине и бедрах. В тех местах, куда она смогла дотянуться сквозь прутья решетки.

Он ухмыльнулся и кивнул:

— А согласитесь, ловко она все провернула!

Я снова посмотрел на кусок пластмассы:

— Но что в них было?

— Бог знает. Но именно за этим охотились бандиты.

— Да, наверное.

— Леммер, вы должны извиниться передо мной!

— Дидерик, она работала на вас…

— Нет! Я ее знать не знаю. Ее нанял Эрлихман. Он ей платит.

— И уверяет, что ничего не знает?

— Говорю вам, он сам страшно удивился, когда я ему рассказал.

— Вы спросили Эрлихмана, было ли у нее что-то с собой, когда они грузили носорогов в Зимбабве?

— Нет.

— Откуда вы знаете? А может, он с ней заодно!

— Зачем тогда ему уверять, что носороги были здоровы?

Неплохой довод.

— Я хочу с ним поговорить.

— Звонок по спутниковому телефону стоит целое состояние. И потом, какая разница? Носороги здесь, живы и здоровы… Всем заплатили. Вам, Лоуренсу, Николе… Да, девчонка ловко обвела нас вокруг пальца, но в чем настоящий урон? Ваши синяки через неделю заживут…

— Дидерик, для меня это очень важно. И для Лоуренса Лериша. Пошли… — Я зашагал.

— Вы так и не извинились.

— Вы подделали документы, из-за вас Никола мог сильно пострадать. Мы с Лоуренсом могли провести ночь в тюрьме… — Я не стал добавлять, какие неприятности это сулит для освобожденных условно-досрочно.

Он с виноватым видом посмотрел на свои сапоги. Возможно, боялся, что я расскажу Николе о его грехах.

— Дидерик, где вы добыли ружье?

— Долго рассказывать. — Он покачал головой, давая понять, что продолжения не будет.

— Вы перевели деньги моей начальнице?

Ямочки исчезли. Он кисло кивнул.

— Пошли, доведем дело до конца.

Мы шли молча. Я размышлял о Флеа ван Ярсвелд, которая оплела нас всех паутиной лжи. У самого дома мне в голову пришла еще одна мысль: как она покинула ферму?

— Дидерик, отсюда до города шестьдесят километров…

— Леммер, до следующей большой гравийной дороги всего десять километров. А она устала, я это заметил.

— Вы что-нибудь слышали? Машину, например…

— Машины слышно, только когда они проезжают мимо… — Он показал то место, где из расщелины между скалами выходила дорога. Потом сказал: — Ах, эта Корнел… — и расхохотался, тряся головой. На щеках снова проступили ямочки.