Я подошел поближе — посмотреть. Фонарь высветил ближнего носорога. На глазах у него были шоры. Из одного уха торчала какая-то тряпка. Носорог беспокойно топтался в клетке, топал ногой по стальному полу, бился головой о прутья. Кожа у него оказалась светлее, чем я думал: тускло-серая, складчатая при ярком освещении. На шее, спине и заду я заметил ярко-розовые наросты, вроде сыпи. Наросты тускло поблескивали в свете прожектора и казались нездоровыми.
— Черт побери! — вскричал Виккус Сванепул, подходя поближе. — Что с ними такое?
Флеа набрала в шприц жидкость из флакона.
— Некротический дерматит в стадии нагноения.
— Так ты ветеринар! — с видом глубокого почтения воскликнул Сванни.
— Они могут от этого подохнуть? — поинтересовался его папаша.
— Обычно дерматит сопровождается анемией и желудочно-кишечными заболеваниями, — ответила она. — Вот что самое опасное.
— Черт! — вскричал Виккус.
Она воткнула шприц в зад первого носорога.
— Животные ослаблены, перенесли сильный стресс. Нельзя терять время. Заткни ему носком второе ухо!
— Это носок?
— Форменный носок «Штурмовиков». Команды по регби… Я нашла ему единственное полезное применение: он здорово заглушает звуки. Это их успокаивает.
— Надо же! Вы, значит, болеете за «Быков», — радостно заметил снизу Виккус. — Как и мы.
Флеа ван Ярсвелд подхватила саквояж и перешла ко второй клетке. Мы все как один стояли на месте и пялились на ее аккуратный маленький зад.
— Что ты им вкалываешь? — спросил Сванни.
— Азаперон. Сто пятьдесят миллиграммов. Он их успокоит, поможет справиться с отрицательным физиологическим воздействием «М-99»…
— Ясно, — с безграничным почтением произнес Сванни.
А Лоуренс Лериш стоял и неотрывно смотрел на нее, как олень, попавший в яркий свет фар.
Операция по погрузке носорогов заняла больше часа; пятнадцать рабочих, пыхтя, передвигали клетки на край платформы, а потом перетаскивали их в кузов «мерседеса». Рабочими командовал Виккус; он общался с ними на их языке. В ходе операции Флеа ни разу не улыбнулась; она то и дело поторапливала и бранила нас.
Наконец, Лоуренс захлопнул задние двери и задвинул засовы. Флеа быстро подошла к нему:
— Вы — водитель из Кару?
— Лоуренс. — Он протянул ей руку.
Не удостоив его своим вниманием, она вытерла пот со лба тыльной стороной ладони, подошла к пассажирской дверце «мерседеса» и скомандовала:
— Ладно, поехали!
Первое указание на то, что она едет с нами.
Мы отправились в путь без двадцати десять. Флеа швырнула в кабину кроваво-красную дорожную сумку и докторский саквояж, сама влезла следом и с удобством расположилась на пассажирском сиденье. Когда я поднялся за ней, она смерила меня презрительным взглядом:
— Вы что, тоже едете?
Видимо, такая перспектива ее не особенно обрадовала.
— Это дядюшка Леммер, — только и сказал Лоуренс. Он извлек откуда-то две большие мягкие подушки и бросил их на горб между двумя сиденьями. Сам убрал ее багаж вниз, поправил подушки: одну положил на сиденье, вторую — ей под поясницу.
Сванепулы стояли снаружи, под моим окошком, но не сводили глаз с нашей спутницы.
— Корнел, ты знаешь, где мы сейчас живем. Приезжай в гости! — с надеждой крикнул Виккус Сванепул.
Сын, стоящий у него за спиной, поддержал папашу, пылко кивая и подняв кустистые брови. Потом отец и сын в последний раз помахали нам руками, и мы отправились в темноту.
Кабина «мерседеса» пропиталась ее ароматом: интересное сочетание мыла, шампуня и пота. Она сидела, поджав под себя ноги, положив руки на колени. Все ее жесты говорили о том, что она недовольна, что в кабине тесно и жестко. Лоуренс позвонил Николе и сообщил, что мы уже едем.
Флеа покосилась на цифровой циферблат часов.
— Между половиной второго и двумя мне нужно будет сделать им очередной укол, — сказала она Лоуренсу.
Я сидел и ждал, что он ответит. Как парень из Кару отреагирует на это… явление природы?
Он достал из кармана на дверце сложенные бумаги и передал ей. Движения у него были медленными, скупыми.
— Наверху маршрутный лист, внизу карта. К двум часам мы будем в трехстах километрах отсюда, а может, немножко больше…
Она молча взяла бумаги, спустила ноги на пол и стала изучать верхний документ, белый лист бумаги с двумя колонками: названия мест и расстояния. Развернула карту, сличила с маршрутным листом, водя тонким пальчиком по паутине дорог за Валватером, Рюстенбургом, Вентерсдорпом… а потом вскинула голову. Лица ее я не видел, зато услышал, какой у нее угрюмый голос:
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу