Оке Эдвардсон - Зов издалека

— Пока никто не объявлялся.

— Странно…

— Контакты с прессой я беру на себя, — сказал Винтер. — Уже поговорил со Стуре и Велльманом.

«А сам-то Велльман сумеет держать язык за зубами? — подумал Хальдерс. — Три дня пройдут, убийцу мы не найдем, девочку не найдем и дунем в рог госрозыска… Вот тогда грянет гром! Велльману придется объяснять, почему он не объявил розыск сразу… Может, Велльман покруче, чем мне казалось…»

— Хорошая идея, — произнес он вслух и посмотрел на Винтера. — Я бы принял такое же решение.

Винтер понял, что Хальдерс говорит совершенно искренне. Кто не рискует, тот не пьет шампанское. Трусам не видать красавиц, как своих ушей.

— И что будет дальше? — спросила Сара Хеландер.

— Я договорился с почтой в Мольнлюке насчет камеры. Возможно, даже двух камер. К сожалению, в начале сентября видеонаблюдения там не было. Но сейчас мы их поставим, причем постараемся создать впечатление, что они всегда там были.

— А кто будет дежурить на почте? — осведомился Бергенхем.

— Ты и будешь, — сказал Винтер.

— Я?

— Нужен кто-то серенький, чтобы ничем не выделялся, — серьезно пояснил Хальдерс.

— Конечно, — еще более серьезно согласился Бергенхем. — Поставишь такое пугало, как ты, все клиенты разбегутся. — Он повернулся к Винтеру: — И когда мне надо там быть?

— Прямо сейчас. Сразу после совещания зайдешь ко мне. Потом тебя сменят.

— Скоро такие операции упростятся, — хмыкнул Хальдерс.

— В каком смысле? — удивилась Сара Хеландер.

— Почтовые конторы закрываются быстрей, чем воры угоняют машины в Хедене. Скоро останется одна чертова контора где-нибудь в степи, большая такая контора. Огромная. И парковка огромная, чтобы легче было угонять машины.

— Очень практично.

— Значит, три дня… — проговорила Сара Хеландер. — А может, он уже заплатил? Или она? Откуда нам знать?

— Мы узнаем немедленно, — успокоил ее Рингмар. — Сегодня, во всяком случае, никто не платил.

— А она сама платила регулярно?

— В последние дни месяца, — сказал Винтер. — Иногда первого числа, если после выходных.

— Как и на этот раз.

— Да.

— Значит, кто-то хорошо знал ее привычки.

Винтер кивнул. Он вспомнил лицо Хелены. И ее дочки. В квартире нашлось довольно много снимков.

— А удалось что-то пробить по Хелене Андерсен? — спросил Бергенхем.

Винтер посмотрел на регистратора.

— Пока нет, — сказал Меллерстрём. — В нашей базе данных она отсутствует. Сейчас занимаемся центральной.

— Чтобы так сразу и повезло… — прокомментировал Хальдерс.

— О чем ты?

— Чтобы сразу ее пробить. Это чистое везение, а у нас в отделе с этим плохо. Только и справляемся за счет исключительного профессио…

— О’кей, Фредрик, — взмолился Винтер. — Мы все знаем. Но могла же она что-то нарушить в другом месте. К везению это не имеет ни малейшего отношения.

— Подростковая преступность, — сказал Меллерстрём.

— А почему нет? — пожал плечами Бергенхем.

— А как отдел информации и контактов? — спросил Хальдерс. — Все-таки имя мы уже знаем…

— Занимаемся, — коротко ответил Рингмар.

— Всегда найдется какой-нибудь стукач… Возьми хоть эту стрельбу на Ворведерсторгет. У тебя же нашелся кто-то… Кто-то знающий кого-то, кто знает еще больше…

— Да-да. — Рингмару не хотелось ввязываться в дискуссию.

Винтер поднял руку.

— Мы ждем распечатку ее телефонных разговоров.

— И все сразу встанет на свои места. — Хальдерс, очевидно, был в ироничном расположении духа.

«А может, ей никто не звонил. И она не звонила. Разве что заказать пиццу», — подумала Сара Хеландер, но промолчала.

Винтер физически чувствовал нарастающее нетерпение. Все хотели работать, ждали документов, списков, распечаток и результатов. Еще одно имя. Еще один новый адрес. Он подумал о криминалистах, склонившихся над своими микроскопами и спектрографами.

— А что с отпечатками пальцев в ее квартире? — спросил Бергенхем.

— Дочкины… Мы так считаем, потому что пальчики детские, — сказал Винтер. — Как минимум два отпечатка неизвестных людей. И самой Хелены, конечно.

— Как минимум?

— Есть еще фрагменты, но с ними криминалисты пока работают. Это в квартире. Плюс кладовка в подвале.

— Двое неизвестных… нам неизвестных?

— Да.

— Я так и знал, — заметил Хальдерс.

— Здесь в отделе никому не везет, — поддразнила его Сара Хеландер.

— А что значит — фрагменты? — спросил Бергенхем.

— Бейер говорит, что в одном месте… точнее, на комоде… есть неполный отпечаток. Не знаю уж, насколько неполный. Но если удастся его восстановить, то… А удастся ли — они и сами не знают. Но отпечаток есть.