Оке Эдвардсон - Зов издалека

— Нет… конечно, не запрещено. Но ты все равно вор, Бенни… И тебе знаком этот мир… Наверняка кто-то еще помнит Бригитту Делльмар. Ведь он, этот ваш мир, не столь уж велик.

— Может, и так… Только я тогда был слишком молод.

— Разговоры-то ты слышал.

— Дело было не в Швеции, Винтер. Подумай сам.

— Они вернулись. Теперь твоя очередь думать.

— Кто они-то? Кого ты имеешь в виду? Один? Двое? Трое?

— Не знаю.

— А ты знаешь, что я подарил Лотте к сорокалетию? Знаешь, какой презент?

— Нет.

— Ты что, не был на юбилее?

— Был. Но не помню, чтобы она открывала твой… презент.

— Это я понимаю… Мой презент не откроешь. Невозможно.

— Вот как…

— И тебе не любопытно, что за презент?

— Нет.

— А я и не скажу. Сам спросишь Лотту.

— И спрашивать не буду.

— Обязательно спросишь. Вот увидишь. Еще до зимы спросишь, — сказал Бенни Веннерхаг.

Винтер прикрыл глаза. Негромкий шум двигателя и легкая вибрация корпуса парома действовали на него успокаивающе. Надо было бы сходить в такс-фри и что-нибудь купить… попозже… А сейчас он на острове и тащит что-то на плече… из лодки, которую выволокли на берег двое мальчишек… Они выволокли лодку и тут же начали малевать на скалах красные китайские знаки. Женщина рядом с ним заплетает грубый канат… Оказывается, вот что у него на плече, другой конец каната… «Не трогай, — просит он, — это цепочка доказательств, не трогай мою цепочку доказательств…» Но теперь она уже на крыше маяка. «Это не твоя, это моя цепочка», — кричит она оттуда. Канат и вправду уже у нее, и она приближается к нему… Руки вращаются, как два пропеллера, и она набрасывает канат на него. Он пытается защититься, но окончательно запутывается в собственной цепочке доказательств и яростно машет руками…

…И с размаху всаживает ладонь в столик. Бумажная кружка подпрыгнула, и он проснулся с чувством собственной беззащитности, как это бывает иногда после кошмарного сна.

Винтер с хрустом потянулся и посмотрел в иллюминатор. Паром приближался к берегу. Он чувствовал, как снижается скорость и вибрация отдается в теле, словно кровь тоже начала циркулировать медленнее.

Винтер выехал с парома, нашел на карте дорогу Е-45 и, миновав туннель под Лимфьорденом, въехал в Ольборг. Он не был в этих краях уже много лет. Город показался ему больше, чем запомнилось с того времени. Въезд, как и тогда, был со стороны гавани, где громоздились огромные газгольдеры и нелепые пакгаузы. Пар из трубы спиртоперегонного завода застилал почти все небо.

Винтер припарковал «мерседес» у железнодорожной станции и пошел на площадь Кеннеди в «Парк-отель», где у него было заказано место. Молодой администратор кивнул, нашел имя Винтера в журнале и протянул ключ от номера на втором этаже. Только сейчас он вспомнил, что забыл зайти в такс-фри на пароме.

Тесный номер насквозь провонял табаком. Окно выходило на задний двор со сваленными в беспорядочную кучу картонными коробками. Вентиляционные трубы карабкались по стене, как дикий виноград. Вибрация напомнила ему паром.

Он взял чемодан и портфель, вызвал античный лифт и спустился в вестибюль, борясь с желанием позвонить и спросить, кто заказывал гостиницу? Скорее всего сам Велльман — напишет в каком-нибудь отчете, как управление экономит средства по статье «командировки сотрудников».

— Этот номер меня не устраивает, — сказал он администратору. Тот кивнул. Его, похоже, нисколько не удивило, что гость через пять минут вернулся с чемоданами.

— У нас больше нет одиночных номеров.

— Двойной.

— Это стоит…

— Меня не интересует, сколько это стоит. Мне нужен номер на третьем этаже с видом на площадь. — Чтобы администратора не грызли сомнения, на какую именно площадь клиент хочет любоваться из окна, Винтер большим пальцем показал за спину. — На площадь Кеннеди.

Парень некоторое время изучал журнал, потом повернулся и снял с обитой красным сукном доски ключ. «Путешествие во времени, — подумал Винтер. — Где-то в районе Каттегата произошла флуктуация времени, и я попал в девятнадцатый век».

— Вам повезло, — сказал администратор, — третий этаж, двойной номер, вид на площадь.

Он поднялся на ностальгически неторопливом крошечном лифте на третий этаж. Бронзовый ключ весил как минимум семь кило.

На этот раз номер был вполне приличный, во всяком случае, чистый и просторный. Он подошел к окну и отодвинул штору. Площадь Кеннеди, железнодорожное управление напротив. Двое солдат стоят неподвижно около его машины, словно несут вахту. Подходят и отходят автобусы. Винтер заметил парня, жующего на ходу сосиску, и ему захотелось есть.