Роза и Мойра не участвовали в этом разговоре. На них просто не обращали внимания. Чтобы чем-то заняться, Мойра взяла в руки маленькую записную книжку, а Роза собрала кофейные чашки и отнесла их в кухню.
Тереза помогла ей сложить тарелки.
— О чем ты говорила с Софией? — спросила Роза.
— О сделке с Барзини.
— А я думала, вы ссоритесь.
— Нет, мы всего лишь выясняли некоторые моменты.
— София изменилась. Она стала другой.
Тереза вытерла руки.
— Я думаю, в данных обстоятельствах нам всем предстоит измениться.
— Мама, если… если мы заставим его говорить и выясним, что он виновен, как поступим?
— Спроси лучше у Софии. Я наделала столько ошибок, Роза! Ну почему я не послушала ее с самого начала? Нам надо было сразу обратиться в полицию, как она и хотела. Когда Пирелли приезжал на виллу, мы могли сдать ему Джонни, а мы этого не сделали, Роза. Это я убедила всех его спасти. И я решила, чтобы он на нас работал. И теперь мне некого винить, кроме себя самой. Все, что я делала, я делала ради нас с тобой. Мне хотелось получить наш долг. София права: я не думала о других, вот и наломала дров.
Тереза скривилась от подступавших рыданий и умоляюще раскинула руки, нуждаясь в утешении дочери. Роза крепко обняла маму и стала шептать, что никто ее не обвиняет.
Лука пошевелился на стуле. С трудом приподняв голову, он тихо застонал и вновь погрузился в наркотический сон. Обе женщины услышали его стон.
Роза зашептала:
— Нам надо убить его, мама, за то, что он сделал. Теперь я верю, что у нас получится… Я хочу его убить.
София стояла в дверях кухни. Женщины не слышали, как она подошла, и резко обернулись на голос.
— Правильно, Роза. А сейчас пойдемте в гостиную. Мойра нашла в записной книжке Барзини кое-что интересное.
— Да, мама, я уверена, — говорила Мойра. — Когда я работала в казино, нам приходилось изобретать самые разные коды, чтобы обслуживать столики. Видишь цифры в конце строки? Это наверняка дата… В начале стоит месяц, а между ними — полученная сумма денег… К примеру, эти две страницы без номеров, потому что это месяц… Ладно, листаем назад. Вот, пожалуйста, номер четыре. Четвертый месяц, апрель, последняя цифра — восемь. Итак, восьмого апреля имеем пять миллионов восемьсот шестьдесят две тысячи долларов… Это доходы казино. Откуда еще можно получать столько наличности? И так регулярно?
Тереза покачала головой, листая книжку.
— Не знаю. Может, это какие-то шифрованные записи. Если Барзини был посредником в торговых сделках, то он мог использовать эту книжку для учета. Хочешь взглянуть, София?
София открыла последнюю страницу, где был список имен, и подошла к Грациелле.
— Мама, тебе знакомы эти фамилии?
Грациелла взяла книжку и отставила ее подальше от глаз.
— Надо бы мне очки купить… А! Помните, я говорила, что Марио Домино заходил в кабинет папы и забрал все его бумаги? Ты помнишь, София? С ним были трое. Двое из них есть в этом списке: Э. Лоренци и Дж. Карбони. Эти люди были в папином кабинете…
Раздался жуткий звук — то ли крик человека, то ли вой бешеного пса.
София первая выскочила из гостиной и побежала по коридору к тускло освещенной столовой. Крики перемежались яростным стуком: пытаясь высвободиться, Лука извивался и дергался с такой силой, что тяжелый стул почти отрывался от пола и бился об стол. Голова Луки моталась из стороны в сторону. Казалось, еще немного, и стул опрокинется назад.
Лука был во власти кошмара, а связанные руки и ноги делали этот кошмар еще более реальным. В клокочущее, замутненное таблетками сознание прорывался панический ужас.
София спокойно прошла в кухню, налила большую кастрюлю холодной воды и сказала:
— Плесните на него. У парня истерика.
Холодная вода и в самом деле его успокоила. Он охнул и сел неподвижно, свесив голову и тяжело дыша, как усталая собака. Грудь его высоко вздымалась.
Все одетые в черное, женщины сели за стол лицом к мокрому связанному Луке. Глядя на его жалкую фигуру, они не знали, с чего начать, и в конце концов обернулись к Софии, предоставив ей право действовать первой. Она открыла большой конверт и выложила на стол перед Лукой фотографии своих детей, Константино, Альфредо, Фредерико и дона Роберто Лучано, после чего вернулась на свое место. Фотографии предназначались не Луке, а женщинам, это было напоминанием.
Все молчали, ожидая, что скажет София. И она заговорила:
— Мы должны знать правду. И не важно, сколько это займет времени. Мы будем ждать, пока ты не скажешь нам все, что нужно.
Читать дальше