Дженнифер Ли Кэррелл - Шифр Шекспира

— Считай, что я в деле, — ответил Бен.

Он еще плохо ходил, да и елизаветинский курсив разбирал неважно, поэтому я не стала слишком рассчитывать на успех, хотя отговаривать тоже не взялась. «Если ему нужно найти себе занятие, чтобы не свихнуться от безделья, — подумалось мне, — пусть попробует».

А теперь Бен сидел на краю сцены и говорил, что кое-что нашел. Я отставила бокал.

— И что же это?

Он передал мне ксерокопию какого-то письма, написанного секретарским курсивом.

Бен улыбнулся:

— «Фолджер» принял меня очень радушно, после того как мы вернули его документы. Мне даже показали, как разбирать елизаветинский шрифт.

— Так вот где ты отыскал письмо?

Он покачал головой:

— Оно из частной коллекции. Написано Ланцелотом Эндрюсом, настоятелем Вестминстерского собора и епископом Чичестерским, своему другу в ноябре 1607 года. Не самое подходящее имечко для епископа — Ланцелот. Хотя, если верить бумагам, он не был похож на рядового священника.

Больше Бен ничего говорить не стал, и я принялась за чтение. В основном в письме велась речь о католическом засилье в Уорикшире. Однако один абзац, а именно о Лоренсе Чаддертоне, главе кембриджского колледжа Эммануила, и свежезаконченной Книге Псалмов, показался мне любопытнее других. Чаддертон был одним из пропуритански настроенных священников, ответственных за проект. Именно ему была поручена работа над псалмами.

Чаддертон написал гневное письмо, в котором осуждал решение короля передать их скрупулезный перевод шайке поэтов, «дабы придать лоск». По словам епископа, это определение вызвало у Чаддертона такую ярость, как если бы Ветхий Завет ставил поэтическую обработку в один ряд с рукоблудием, содомией и ведовством. Епископ постарался решить дело миром. Поэтам-де не позволят вольничать с переводом, а в том, что король сказал касательно ритма и звучания, была своя доля правды. Псалмы — изначально песни — должны были хорошо ложиться на музыку, а между тем читались как проповеди. Нудные проповеди, добавлял его величество. И епископ, вторя королю, всецело ратовал за точность, но такую, которая была бы приятна слуху. Неужели эти два качества исключают друг друга?

Чаддертон не пожелал идти на мировую. Он выдвинул новое обвинение: «Поэты подписали свою работу».

Вот это, отвечал епископ, действительно тянуло на богохульство. Однако он сам прочесал всю Книгу Псалмов вдоль и поперек, но не нашел и следа подписи. Чаддертону — сетовал настоятель своему другу — следовало бы заботиться о переводе остальных книг, вместо того чтобы ловить блох в уже готовых. И если этот упрямец не перестанет тратить время по пустякам, король начнет теребить их с переводом, а то и, чего доброго, сам возьмется за перо. По крайней мере они были избавлены от явной бездарности.

Оставалось жалеть, что епископ был в отличие от Чаддертона человеком осторожным и никаких имен в письме не упомянул.

Когда я закончила читать, Бен усмехнулся:

— Думаешь, Шекспир мог быть одним из поэтов?

— Вполне. Но тогда кем были остальные? Ведь других подписей не находили.

— А их искали?

Я засмеялась:

— Скорее всего нет.

— Тогда в чем проблема?

Я наморщила нос.

— Меня больше беспокоит дата. Согласно старым источникам, псалмы были закончены в 1610-м, когда Шекспиру исполнилось сорок шесть. Казалось бы, вот оно, ключевое число. Однако архиепископ датировал свое письмо 1607 годом.

— А это непременно был подарок самому себе?

— Нет. Но тогда почему именно сорок шестой сонет? Зачем еще могло понадобиться вставлять подпись, как не для привлечения внимания?

— Думаешь, ему было не все равно, узнают ли другие о его авторстве? Может, это было наитие? Он увидел, что речь в псалме идет о копьях и сотрясениях, вот и решил пошутить.

— Может. — Я задумалась. «Подарок самому себе?»

Вдруг меня осенило. Я спрыгнула со сцены, подбежала к столу на галерее, где держала рабочие тетради, и вернулась с тремя сложенными листками, которые разложила перед Беном. На них были распечатаны статьи из Оксфордского словаря биографий — выдержки об Уильяме Стэнли, шестом графе Дерби, Мэри Сидни Герберт, графине Пембрук, и сэре Фрэнсисе Бэконе.

— Химера, — произнес Бен. — Или основные ее члены.

— Подарок самим себе, — напомнила я.

Бен просмотрел статьи и поднял голову:

— Они все родились в 1561-м.

— Значит, в 1607-м, когда Книга Псалмов была закончена…

Бен присвистнул.

— Им всем было по сорок шесть!