Мартин Смит - Три вокзала

— Держите.

— Зачем?

— Вы — мой противовес.

Клоун вставил ногу в петлю и взошел на мостки. Потом нырнул вниз, когда Аркадий пытался удерживать веревку в руках. Но она оказалась настолько скользкой, что все, что мог сделать Аркадий, дать ей размотаться, а Петрушка изящно приземлился на танцпол. Гости оценили его стремительный спуск аплодисментами. Петрушка взглянул наверх во тьму, дернул веревку и пустил по ней прощальную волну Аркадию. Тот почувствовал себя дураком, хуже того — он явно упустил что-то важное. Он не знал где… но он был убежден, что уже встречал этого человека раньше, тогда тот, конечно, был не в клоунском гриме. Но чувство… Словно локоть человека, толкнувшего вас в метро: и хотя вам едва удается заметить блеск глаз на его лице, в памяти он остается, прежде всего, болью ушиба.

В 5 утра, когда выносливая публика все еще ждала последнего танца, последнего тоста и последней шутки, Аркадий вышел из клуба «Нижинский». Над городом нависла гроза. Порывы ветра швыряли по улицам мусор. Крупные капли дождя били по машинам и ветровым стеклам.

Аркадий поставил «Ладу» подальше от клуба, чтобы не подвергаться насмешкам со стороны охранников на стоянке. Аккуратно разместил пластиковые банки в салоне — крыша авто прохудилась настолько, что протекала в дождь.

Мужчина и женщина, поторапливая друг друга, прокладывали себе дорогу, стараясь опередить грозу. Мимо пробежала еще одна пара — женщина была босиком — туфли на высоком каблуке она несла в руке. С ним поравнялись чьи-то ноги — рядом вырос Дима-телохранитель. «Глок» открыто повис у Димы на плече.

Дима обыскал Аркадия, быстро «прощупав», в это время с ними поравнялся роскошный «Мерседес-S550». Боковое стекло сползло вниз, в нем появился Саша Ваксберг и пригласил Аркадия… еще на минуту.

Аркадий был польщен, но теперь жалел, что у него не было с собой пистолета.

Ваксберг и Аня расположились на заднем сиденье, рядом стояла красно-белая спартаковская спортивная сумка. Аркадий и Дима сели на откидные сиденья, спиной по ходу движения. Машина тронулась, и по тому, как она пошла, Аркадий почувствовал, какая она тяжелая — бронированная с пуленепробиваемыми стеклами; глубоко просевшие шины, шурша, плотно цеплялись за мостовую. Похоже, водитель, нажал на кнопку и тихо запер двери.

— Слава, можно включить нам здесь дополнительный обогрев? Наш друг немного промок под дождем. — Ваксберг обратился к Аркадию: — Так что вы думаете о нашем клубе?

— Незабываемо.

— А женщины? — спросил он. — Они благородные и довольно красивые — не так ли?

— Настоящие амазонки, — ответил Аркадий.

— И это не случайно, — добавила Аня, — девочки стекаются в Москву с романтичными мечтами — они хотят стать моделями или балеринами. А Москва превращает их в барышень для эскорта и простых шлюх. Мы их отмываем, полируем и накачиваем им бюсты, как воздушные шары. Короче говоря, мы превращаем их в красоток.

— Куда мы едем? — спросил Аркадий.

— Отличный вопрос, — заметил Ваксберг. — Мы могли бы пойти в мое казино на Арбате. Нет, его закрыли. Или казино у Трех вокзалов. Нет, его тоже закрыли. Фактически, у меня все казино закрыли. Я получал с них миллион долларов в день. Теперь, скажите спасибо нашему кремлевскому дзюдоисту с черным поясом, я просто плачу за аренду.

— Но у вас все еще есть ваши полмиллиарда долларов?.. — Аркадий оценил, как Ваксберг смог обойтись без упоминания Путина. — Но вы хотите сказать, что вам уже не так, как прежде, благоволят в Кремле.

— Да, не особо. Итак, мы просто на покатушки, не так ли?

— И поговорить. Я прав, Аня?

— Надеюсь, что так.

Дождь барабанил по крыше. Сидя спиной вперед и глядя на улицу сквозь тонированные стекла и ливень, Аркадий не понимал, где они едут.

— Меня можно считать кем угодно, но я не лицемер, — заговорил Ваксберг. — Когда наш великий старый Советский Союз разваливался, я наварил много денег. Это можно сравнить с тем, как из старых кусочков складывают новую мозаику. Мне представились возможности, и я сумел ими воспользовался везде, где только мог. Чем только ни занимались на первых порах те, кто потом сколотил большие состояния — Ротшильды, Рокфеллеры? Вы же не думаете, что у них изначально руки по локоть в крови?

— То есть, вы стремитесь войти в элиту?

— А почему нет? …Но любые деньги превращаются в мыльный пузырь, если государство не признает незыблемости права частной собственности. И в зарождающемся государстве — а мы надеемся, что Россия, поверьте мне, является таким новым государством — пузырь этот может лопнуть легко. Кто захочет заниматься бизнесом в стране, где состоятельных граждан публично травят, а потом отправляют за решетку — и в Сибирь? Мы думали, что Кремль нас любит. Но теперь мы все попали в черный список.