Антонио Хименес: Алхимия единорога

После обеда я прошелся по Чаринг-Кросс в сторону Блумсбери, квартала Вирджинии Вульф и других лондонских писателей. Там я двинулся по книжным магазинам, не забыл заглянуть и в «Генри Пордес букс», где нашел много интересного: очень старую Библию, английский перевод «Дона Кихота» восемнадцатого века, а за четыре фунта приобрел полное собрание сочинений Шекспира издания 1922 года. Книга того не стоила, но я давно мечтал иметь всего Шекспира на английском. Я осведомился у продавца о книгах на эзотерические темы, однако тот, должно быть, меня не понял, потому что указал на впечатляющую коллекцию старинных книг по медицине и естественным наукам. Я долго рассматривал их, но в итоге отказался от покупки и вышел из магазина со своим Шекспиром под мышкой и с твердым намерением как можно скорее обучиться литературному английскому языку.

Миновав Британский музей, я зашел в «Плуг» — в свое время это был любимый паб Блумсберийской группы, да и теперь там любят встречаться литераторы и издатели. Но я не нашел там ничего более высокохудожественного, чем прекрасная официантка, которая не спускала с меня глаз.

Однако управляющий или владелец паба (в общем, какой-то старый хрыч) строго надзирал за ней: всякий раз, когда девушка поворачивалась в мою сторону, он сам ко мне подходил, улыбался и принимал заказ. Я несколько раз приближался к стойке и, пожалуй, слегка перебрал пива ради того, чтобы оказаться неподалеку от этой красотки с лучезарным взглядом, выразительными формами и певучим голосом, удивительно похожей на актрису Кирстен Данст. Девушку окружала некая аура, грация ее движений наводила на мысль, что она не простая официантка. Я пообещал себе вернуться в «Плуг», но так и не сделал этого.

Потом я снова оказался на Чаринг-Кросс-роуд — меня привело туда литературное и киношное воспоминание о необычном романе английского букиниста и американской писательницы. [8] Опять-таки имеется в виду фильм «Ноттинг-Хилл» (1999) с Джулией Робертс и Хью Грантом в главных ролях.

Сначала я зашел в один из книжных магазинов «Уотер-стоунс», а затем в «Фольес». Там царил невообразимый хаос. Я принялся рассматривать старинные издания, но из-за дороговизны ничего не купил. А потом один из продавцов подвел меня к огромному стеллажу с очень старыми книгами; разумеется, некоторые из книг были в ужасном состоянии. У этого стеллажа я простоял довольно долго, пачкая ладони и одежду пылью и плесенью, и отобрал шесть томиков — главным образом из-за их формата. Все они были в твердых переплетах, какой-то заботливый коллекционер еще и обернул их, к тому же каждая книга стоила не дороже тридцати фунтов. В итоге я остановился на двух изданиях: «Соединении соединений» Альберта Великого [9] Альберт Великий (ок. 1193–1280) — немецкий философ и теолог, представитель схоластики, доминиканец. и «Иероглифических фигурах» Николаса Фламеля. Я отлично знал оба сочинения, но изучал их много лет назад и теперь захотел перечитать здесь, в Лондоне. Книга Фламеля была мне необходима и как повод для того, чтобы снова расспросить Виолету ее о родстве со старинным алхимиком.

Когда я заглянул в трактат Альберта Великого, чтение захватило меня, как и в первый раз, ведь я уже несколько месяцев не читал ничего подобного. Книга же Фламеля всегда казалась мне странной, магической, сложной для понимания, и у меня создалось впечатление, что это неполное издание, поскольку я не обнаружил никаких вводных пояснений, только сухие биографические данные.

Мог ли Фламель быть предком Виолеты? Я сам рассмеялся, до того нелепым показалось мне это предположение. Сколько на свете живет людей, носящих фамилию Фламель? Ну ладно, по крайней мере, благодаря купленной книге мне легче будет вернуться к нужной теме в разговоре с Виолетой.

Как бы то ни было, чтобы побольше узнать о жизни великого алхимика и освежить свои познания в древней науке, я полез в Интернет. Николас Фламель родился во Франции в 1326 году (по другим сведениям — в 1333) и умер в 1418-м. Вообще в его жизни было много неясного, я даже обнаружил в сети предположения о том, что Фламель бессмертен. Тут уж мне пришлось прочитать «Иероглифические фигуры» целиком, благо книга была не слишком объемиста, а потом приняться и за Альберта Великого, снова погрузившись в изучение алхимии, понятия которой не всегда укладывались в моей здравомыслящей голове. Наверное, я так и заснул с книгой в руках, поскольку на следующее утро в одиннадцатом часу меня разбудил стук свалившегося на пол фолианта.