Бернар Миньер - Лед

— Зачем… ты… это… де… делаешь?

— Я ведь уже сказал: Эрик — моя самая большая гордость. Это я его вырастил, сделал таким, каков он сегодня. Блестящий бизнесмен, в то же время человек прямой, исключительный. Сын, которого у меня никогда не было…

— Замешанный… в… вы… мога… тельствах… в кор… КОРРУПЦИИ… и… экс… плуата… ции дет… ДЕТСКОГО ТРУДА…

— ВРЕШЬ! — заорал Сен-Сир, вскочив и забежав за спинку кресла.

У него в руке оружие… Автоматический пистолет…

Сервас широко раскрыл глаза, и их сразу же защипало от пота, бегущего со лба. Ему показалось, что голос Сен-Сира, звуки и запахи гостиной стали вдруг невыносимо яркими. Все чувства обострились до предела, и нервы встрепенулись.

— Галлюциногены, — снова улыбнулся Сен-Сир. — Ты не представляешь себе, какие у них возможности. Не волнуйся, наркотик, который ты у меня получал каждый раз вместе с едой, не смертелен. Он должен был всего лишь ослабить умственные и физические способности, поставить реакции под сомнение в глазах окружающих, да и в твоих собственных. Что же до того наркотика, который я подмешал тебе в вино, он просто парализует тебя на короткое время. Ты не сможешь очнуться, умрешь раньше, чем он перестанет действовать. Я искренне сожалею, что вынужден прибегнуть к крайней мере, Мартен. Ты действительно самый интересный из людей, что встречались мне в последнее время.

Рот Серваса раскрылся как у рыбы, выброшенной на берег. Он удивленно смотрел на Сен-Сира широко открытыми глазами. Внезапно его охватил гнев. Из-за этих дурацких наркотиков он теперь погибнет как идиот!

— Я всю жизнь боролся с преступниками, а кончу ее в шкуре убийцы, — с горечью произнес Сен-Сир. — Но ты лишил меня выбора. Эрик Ломбар должен остаться на свободе. Он полон всяческих планов. Благодаря его финансовым операциям голодные дети получат кусок хлеба, художники смогут работать, у студентов будет стипендия. Я не позволю какому-то сыщику разбить жизнь одного из самых блестящих людей современности, который еще и стремился по-своему восстановить справедливость в стране, где это слово давно утратило смысл.

Сервас спрашивал себя, о ком же они говорят. О том Ломбаре, который сделал все, чтобы помешать крупным фармацевтическим фирмам выпускать в африканских странах средства против СПИДа и менингита? О том, кто поощрял своих субподрядчиков эксплуатировать женщин и детей в Индии и Бангладеш? О том, чьи адвокаты перекупили патенты «Политекса», а потом уволили всех рабочих? Так какой же Ломбар настоящий? Меценат и филантроп или циничный и бесцеремонный делец? Мальчик, оберегавший сестру, или акула, жирующая на людском горе? Он утрачивал способность мыслить ясно.

— Меня… и эту психол… — с трудом выговорил он, — убьешь… отрече… шься… от своих прин… ципов… кончишь… жизнь в шку… ре убий… цы…

Сервас заметил, как по лицу следователя пробежала тень сомнения.

Сен-Сир энергично тряхнул головой, словно отгоняя ее.

— Я ухожу без сожаления. Это верно, за всю жизнь я ни разу не отрекся от своих принципов, но их теперь попирают ногами. Нынче правят посредственность, бесчестье и цинизм. Современные люди хотят быть как дети. Они боятся ответственности, глупы и криминальны. Стадо придурков без всякой морали!.. Нас раскачивают волны беспрецедентного варварства. Первые плоды уже налицо. В самом деле, кто оплачет нашу судьбу? Мы, со своим эгоизмом и жадностью, промотали наследство предков. Только немногие, такие как Эрик, держатся на плаву в этом море грязи…

Он размахивал пистолетом перед носом Серваса. Гнев, охвативший Мартена, побежал от желудка по венам, как хороший антидот. Он рванулся вперед, однако едва приподнялся с кресла, как понял, что не может стоять. Ноги у него подогнулись, Сен-Сир посторонился и молча глядел, как Сервас падает, увлекая за собой круглый столик с кувшином, стаканами и лампой. Кувшин разбился вдребезги, а лампа резко ударила ярким светом в глаза. Сервас распростерся на животе на персидском ковре, лучи лампы больно обжигали сетчатку, лоб он раскроил о столешницу, и кровь стекала с бровей.

— Ладно, Мартен, все бесполезно, — примирительно сказал Сен-Сир.

Сервас с трудом приподнялся на локтях. Бешенство жгло его изнутри, как горячие угли. Свет слепил, в глазах плясали черные точки. Он различал только тени и световые пятна.

Очень медленно Мартен пополз к следователю и попытался ухватить его за брючину, но Сен-Сир отступил назад. Снизу, между двух его башмаков, Сервас разглядел огонь в камине. Тот начал меркнуть. Дальше все случилось очень быстро.