Бернар Миньер - Лед

— Не надо забывать, что неподалеку отсюда находится заведение для социально опасных душевнобольных. Если преступление совершил кто-то из них, то это означает, что в данный момент он находится на свободе.

— Институт Варнье… Вы их запрашивали?

— Да. Они говорят, что все их подопечные на месте. Никому не разрешено покидать территорию, даже временно. По их словам, убежать оттуда невозможно, меры безопасности у них драконовские. Территория тщательно огорожена, вход только по биометрическим пропускам, персонал проходит строгий отбор, дальше в том же духе… Мы, конечно, все это проверим. Но у института прекрасная репутация по причине его огромной известности и… особого характера пациентов.

— Лошадь! — повторил Сервас.

Краем глаза он заметил, что капитан Циглер наконец-то покинула резервную позицию и на ее лице появилась улыбка. Она явно предназначалась для того, чтобы его удивить и нейтрализовать закипавшую злость. У капитана Циглер были зеленые глаза оттенка озерной глубины, а из-под форменной каскетки выглядывали заколотые наверх белокурые волосы, которые смотрелись очень хорошо. Губы чуть тронуты помадой.

— Зачем тогда все эти кордоны?

— Пока мы не будем до конца уверены в том, что никто из пациентов Института Варнье не сбежал, их не снимут, — ответила д’Юмьер. — Я не хочу, чтобы меня обвинили в халатности.

Сервас ничего не сказал. Зато подумал. Д’Юмьер и Канте, несомненно, получили приказ сверху. Всегда одно и то же. Оба они были прекрасными руководителями и намного превосходили карьеристов, наводнивших коридоры министерства. Зато у тех, как ни у кого другого, было обострено чувство опасности. Кому-нибудь из Главного управления, может и самому министру, пришла в голову мысль устроить весь этот цирк, чтобы угодить Эрику Ломбару, близкому другу многих высокопоставленных персон государства.

— А Ломбар? Где он сейчас?

— В Штатах, в деловой поездке. Мы хотим убедиться, что это именно его лошадь, прежде чем уведомлять.

— Управляющий сегодня утром сообщил нам о пропаже коня, — пояснил Майяр. — Стойло оказалось пустым. Все совпадает. Так что Ломбар не замедлит появиться.

— Кто нашел коня? Рабочие?

— Да, они сегодня утром поднимались наверх.

— Они часто туда забираются?

— Два раза в год: в начале зимы и после схода снегов, — ответил Моран. — Производственный корпус старый, механизмы изношены. Их необходимо регулярно отлаживать, хотя станция работает в автономном режиме. Последний раз рабочие поднимались туда месяца три назад.

Сервас заметил, что капитан Циглер не сводит с него глаз.

— Когда наступила смерть, известно?

— Навскидку — сегодня ночью, — сказал Майяр. — Вскрытие укажет на более точное время. Тот или те, кто это сделал, безусловно, знали, что туда должны подняться рабочие.

— Ночью станция не охраняется?

— Охраняется. Есть два сторожа, их помещение в конце здания. Но они утверждают, что ничего не видели и не слышали.

— Но лошадь наверх просто так не затащишь, даже мертвую. — Сервас нахмурил брови. — Нужен какой-то буксир. Фургон или автомобиль… Никто не появлялся на машине? Что, совсем никого не было? Может, они заснули и боятся в этом признаться, смотрели футбол или фильм по телевизору? Ведь чтобы погрузить лошадиный труп в кабину фуникулера, поднять его наверх, привязать, а потом спуститься, нужно время. Сколько человек тащили лошадь, как вы думаете? Кабина, наверное, шумит, когда едет наверх?

— Да, — вмешалась капитан Циглер. — Особенно когда приходит в движение после долгого стояния. Не услышать ее невозможно.

Сервас повернул голову. Капитан Циглер задавала себе те же вопросы, что и он. Что-то тут явно не вязалось.

— У вас есть какое-нибудь объяснение?

— Пока нет.

— Надо опросить всех поодиночке, — заметил он. — Сделать это сегодня, пока они не уехали обратно.

— Мы их уже рассадили по разным комнатам, под хорошей охраной, — спокойно и уверенно отозвалась капитан Циглер. — Они… вас ждут.

Он поймал ледяной взгляд, брошенный капитаном Циглер на д’Юмьер. Вдруг пол в здании завибрировал, казалось, закачалась вся станция. В первый момент Сервас растерялся и подумал о снежной лавине или о землетрясении, а потом понял: фуникулер. Циглер была права. Не заметить, как он пошел, невозможно. Дверь внутреннего помещения открылась.

— Спускаются, — доложил дежурный.

— Кто? — спросил Сервас.

— Труп, — объяснила Циглер. — Его спускают на фуникулере. И эксперты. Они закончили работу наверху.