Паоло Ди Реда - Лабиринт тайных книг

Мария София хотела, чтобы ее кремировали и пепел развеяли над морем, но ее похоронили в земле. А потом случилось невероятное. При загадочных обстоятельствах ее тело исчезло без следа. К этому были причастны подозрительные люди, которые в последние годы жизни крутились возле нее. Так что как она появилась на этот свет, так и ушла из него — неизвестно, в какой день, не оставив следа… но оставив в сердцах людей неизгладимую память.

— Бабушка, зачем ты мне рассказываешь все это?

— Но тебе ведь нравятся разные истории? А истории могут быть и грустными. И еще я хочу, чтобы ты поняла: любая история всегда может быть прочтена по-другому. И кто знает, может, когда-нибудь тебе это пригодится.

Жаклин была слишком маленькой, чтобы увидеть в синих глазах бабушки печаль. А бабушка не смела открыться — эта печаль заставила бы слишком рано страдать самое дорогое для нее существо. Катрин посмотрела на свою маленькую внучку нежным проникновенным взглядом, потом поднялась и поцеловала ее:

— Пора ложиться спать, моя любимая. Завтра нас ждут очень важные дела.

— Джим Моррисон умер в том же доме, в котором покончил с собой отец Раймона, Альдус Сантей.

Слова комиссара поражают меня. Я купалась в ванне, где два человека были найдены мертвыми?!

— Картина Альдуса Сантея на самом деле является криптограммой для тех, кто сможет ее прочесть.

— А ты откуда знаешь?

— Мне она приснилась. Я видела, как каждая фигура превращалась в конкретного человека. Посмотри сюда… У тебя все было перед глазами, на этой картине, все эти дни, пока ты жила здесь.

Всезнающий тон Даниэль раздражает меня, я чувствую упрек с ее стороны и отхожу в сторону:

— Я художница и могу описать каждую деталь этой картины с закрытыми глазами! И между прочим, нахожу ее очень красивой. Даже завидую автору Я рассмотрела каждый штрих, каждый мазок, цветовую гамму, но, чтобы понять секрет ее воздействия, нужно знать хотя бы ее название.

— Может, оно написано сзади? Ну-ка, поверни ее немного!

Даниэль говорит со мной так, будто я ее подчиненная. С обратной стороны полотна, слева внизу, надпись: «Земное чистилище».

Даниэль молчит, потом произносит:

— Все сходится.

— Что сходится?

— Все ясно! Мне приснилась эта картина… И не спрашивай меня почему, но я уверена, что это… символическое отражение кладбища Пер-Лашез.

Я опускаюсь на стул в изнеможении, и Даниэль начинает объяснять:

— Каждый символ связан с каким-нибудь персонажем, захороненным на кладбище. Сначала Луна — она здесь сильно приближена к Земле. Это символизирует кого-то, связанного с ночью.

Достаю из сумки буклет и быстро просматриваю имена знаменитостей. И вдруг озарение — музыка, которую мне играла бабушка. Шопен, прославленный своими ноктюрнами!

Даниэль кивает мне и продолжает расшифровывать картину:

— Дальше кто-то, кто оставил здесь свое сердце, сохраненное в урне…

— Это легко. Мария Валевская, любовница Наполеона. Ее тело было захоронено в Варшаве, а сердце осталось рядом с императором, в Париже.

— Молодец! Продолжаем двигаться по тропе и что видим?

— Зеркало.

— Посмотри получше. Что видно в зеркале?

Прищуриваюсь, все кажется размытым.

— Лицо человека. Кажется, он кричит.

— Правильно! Его образ — пленник зеркала.

— И что из того?

Мне ничего не приходит в голову. Снова изучаю буклет, пока не натыкаюсь на имя автора «Портрета Дориана Грея». Оскар Уайльд! Это точно он. Даниэль возбуждена до предела:

— Следи внимательно. На примыкающей поляне — алтарь, на котором лежит золотой серп.

— Золотой серп? Когда я была маленькой, бабушка рассказывала мне о золотом серпе, принадлежавшем очень знаменитой женщине.

— Серпом в свое время друиды срезали омелу в ночь полнолуния…

— Конечно! Этим ритуалом начинается опера «Норма». А в путеводителе упоминается и Мария Каллас — непревзойденная исполнительница «Нормы» Беллини, и сам Беллини, похороненный на Пер-Лашез. Здесь же есть и Аллан Кардек, исследователь спиритуализма, который взял себе этот псевдоним, считая, что в прошлой жизни был жрецом друидов.

— Совпадений слишком много, чтобы считать их случайными.

Я в замешательстве, и Даниэль замечает это. Не понимаю, чего она добивается? Может, хочет испытать меня, понять, знаю ли я то, что она открывает для себя сейчас? Но я абсолютно искренна. Я рассматривала эту картину сотни раз. Она вызывала во мне странное беспокойство и восхищение, но никогда — стремление идти глубже и искать в ней что-то скрытое, что-то из прошлого.