Паоло Ди Реда - Лабиринт тайных книг

Снова в этом доме, и снова в одиночестве. Памела опять покинула его.

Он не знал, что делать, как быть. Может, нужно принять ее отсутствие и начать жить собственной жизнью? У него есть его фильмы, его стихи, которые можно опубликовать. Джеймс Дуглас Моррисон, американский поэт. Как Уолт Уитмен или Эмили Дикинсон.

На секунду он показался себе самонадеянным и улыбнулся.

Взял синий блокнот, перечитал то, что сочинил. Осознал, что слова часто звучат криком отчаяния и безнадежности.

«Слушайте, настоящая поэзия не говорит ни о чем, лишь предлагает возможности. Открывает все двери, чтобы можно было выбрать ту, что вам ближе. Если мои стихи и пытаются достичь чего-то, так это дать людям свободу от пут, в которых они живут и чувствуют».

Джим огляделся вокруг, будто в ожидании одобрения. Он, привыкший к громадным толпам поклонников, которые обожествляли каждое его слово, каждый жест, остался один. Той публики больше не существовало — существовала другая, которую он нес внутри себя, в своей душе, единственная, поклонения которой он так горячо желал и которую не смог покорить.

Теперь он почти все время проводил в своей комнате, за письменным столом с кожаной планшеткой, которую передвигал, следуя за солнечными лучами.

Кто-то в доме напротив упражнялся в игре на рояле. Джиму нравилось слушать его, когда он писал стихи.

Ему казалось, что он видит что-то огромное, желтое, пересекающее молнией комнату за его спиной.

Чей-то дух? Привидение? Ангел?

«Почему кто-нибудь из вас не прилетит освободить меня?»

Нахлынула усталость, нужно отдохнуть. Он лег на диван и заснул глубоким сном.

Ему снился ангел — существо, похожее на обыкновенного человека, но с крыльями, взлетевший над пустыней, чтобы увидеть мир с высоты. Земные вещи казались ближе оттуда, охватываемые единым взглядом, — все на своих местах, все в своем настоящем предназначении. Именно такой мир он предпочитал.

С высоты, издалека, все приобретало четкость и ясность. Все начинало свой полет. Даже у предметов и вещей вырастали крылья. И Джим наконец-то улыбнулся.

Пишут сплошную ложь!

Я купила первую попавшуюся газету: я должна знать, что меня ожидает. Но столь нелепого вранья и выдумок, взятых непонятно откуда, трудно было даже представить.

До чего дошли! Пишут, что, если даже правда, будто я впервые оказалась в Париже, моя бабушка, знаменитая пианистка Катрин Сеймур-Морсо, здесь как у себя дома и нужно вести расследование в этом направлении.

Я в ярости! При чем здесь моя бабушка? Как они смеют поливать грязью ее имя?!

От злости мне хочется разорвать газету, но внимание привлекает любопытная деталь: тело Дзубини уже покинуло морг и будет похоронено завтра на кладбище Пер-Лашез, именно там, куда меня посылал бродяга с Вогезской площади…

Я выхожу из дома за полночь и удивляюсь, что город освещен так ярко и полон жизни. Я оглушена шумом ночных заведений, баров, бистро, отзвуками беззаботных разговоров гуляющих людей.

Брожу по незатихающему городу до самого утра и с первыми лучами солнца появляюсь перед чугунными решетками кладбища.

Охранник, к счастью, не обращает на меня никакого внимания. Пользуясь возможностью, я быстро проскальзываю внутрь и, играя роль туристки, покупаю небольшой буклет, где указаны памятники и могилы известных людей. Начинаю перелистывать его.

Бродяга с Вогезской площади говорил о виновных и невинных и о том, что я должна прийти сюда. Может быть, в самой жизни знаменитостей, похороненных здесь, кроется разгадка, дорога, по которой нужно пройти. Читаю краткие сведения о людях, обретших здесь покой: Модильяни, Россини, Макс Эрнст, Айседора Дункан. Меня особенно поражает история любви Наполеона и Марии Валевской. Здесь, в Париже, захоронено только ее сердце, а тело увезено в Варшаву, столицу ее любимой Польши.

Вспомнились слова Жерома Дзубини: «Я здесь, чтобы помешать тебе следовать за его тенью и слушать свое сердце…»

Значит ли это, что следовать порыву сердца — опасно?

Мария смотрела на своего ребенка — да, несмотря ни на что, она была горда, что родила сына императору. Разглядывала его внимательно, ища сходство с отцом.