Юрий Козлов - Колодец пророков

Августе была известна самопожирающая природа денег. Во все века в мире больше всего денег тратилось на гибельные для человечества проекты. Такие, скажем, как системы ядерных вооружений, могущих в одночасье уничтожить на планете все живое. Августа знала, что высвободившиеся из оборонных комплексов деньги вскоре хлынут в секретные масштабные исследования по продлению человеческой жизни. В них будут задействованы лучшие научные силы, безграничные финансы пятидесяти крупнейших транснациональных корпораций. Августа давно обратила внимание, что человеческое общество развивается по законам алхмии: от философского камня (извлечения золота из свинца) к эликсиру вечной юности, и в конечном итоге – к гомункулусу (искусственному человеку). С выведением искусственного человека – гомункулуса – история homo sapiens должна была завершиться, дойти до логического конца.

Памятью о цивилизации «Homo sapiens» и одновременно ее памятником должен был стать Интернет.

…Отец продолжал что-то бубнить насчет шести мельхиоровых колечек в ее левом ухе. Взгляд Августы упал на тарелку, которую в данную минуту старательно (он все делал аккуратно и старательно) тер щеткой отец. Тарелка вдруг разломилась в его руках. Острая грань вонзилась отцу в руку. Стекающая в раковину вода сделалась красной.

Сколько отец ни держал руку под холодной струей, сколько ни лил на рану йод, кровь не унималась. Отец побледнел, на лбу выступил пот. Августа увела его в ванную, заставила поднять руку вверх, перетянула резиновым ремнем запястье. Алая кровь из руки отца падала на ее руку и тут же продолжала свой путь дальше, как если бы была красной ртутью, а может, мельхиором или бисером, который, как известно, не следует метать перед свиньями. Отец и дочь были похожи, но сделаны из разного материала. Августа вспомнила присказку из Киплинга насчет одной крови, подумала, что к ней это не относится.

Она вообще не любила крови, красного цвета. Красные фонари светили на входе в бордели. Красными знаменами одевались орущие толпы, требующие социальной справедливости. Красные цвета преобладали в казино и в художественных изображениях преисподней. Кровь была куда более эффективным и всеобъемлющим, нежели деньги (сдачу здесь никто не предлагал и не брал), средством расчета между отдельными людьми и целыми народами. Августа знала, что последняя – самая страшная и необъяснимая из всех когда-либо существовавших – болезнь придет к растворяющемуся, исчезающему в Интернете homo-sapiens через кровь.

Августа перевязала руку отцу, и кровь остановилась. Именно тогда она как бы случайно подумала о благородной (исправляющей мир) сущности рака, иссушающего сырую плоть внутренних органов, пронзающего их копьями метастазов и внутренних кровотечений.

Августа в ужасе выбежала из ванной.

Она совершенно спокойно относилась к тому, что в голову ей приходили самые разные желания. Одни из них исполнялись, другие – нет. Теперь, похоже, было назначено исполняться тем, которым не следовало исполняться. Ей открылось, что ее желание первично, а его исполнение или неисполнение – вторично. Любая, самая дикая и странная мысль Августы, таким образом, имела такое же право на существование, как мысль честная и правильная. Мысли (в смысле материализации, появления на свет) можно было уподобить неродившимся младенцам. Некая высшая сила (ее называли по-разному) определяла место и время появления на свет того или иного младенца, материализацию (воплощение в конкретное дело) той или иной мысли. Августа не хотела, чтобы отец поранил руку. Но он поранил. Августа не хотела, чтобы он заболел раком легких. Но он заболел им в тот самый момент, когда она перевязала ему руку.

Следовательно, она этого хотела.

…Августа тогда еще не знала генерала Толстого. Они познакомились позже. Не знала она и президента крохотной (на какие внезапно, как уроненное на пол фарфоровое блюдо, рассыпался в конце девяностых годов отделившийся от России Кавказ) республики, проведшего короткий срок своего президентства в старинной из замшелого камня неприступной башне на скале над падающей вниз горной рекой.

Президенту еще не было сорока, но он был совершенно сед и, по слухам, ущербен по мужской части. Было известно, что он занимается оккультными исследованиями. Часть граждан крохотного, зажатого между двумя горными хребтами государства считала своего президента чуть ли не святым, остальные – колдуном и вором, расхищающим достояние республики.