Тэми Хоаг - Забыть всё

— У нее была судимость?

— Пара обвинений за проституцию, но это не у нас.

— Проверь, может, она спалилась на нем. Вдруг нам повезет?

— Ладно, позвоню кое-куда. Что там в Квонтико?

— Один из агентов припомнил дело в Огайо, где парень сел за убийство десятилетней девочки. Когда откинулся, переключился на миниатюрных проституток, похожих на маленьких девочек. Он рассудил, что, когда пропадает ребенок, люди замечают, а когда шлюха — всем плевать.

— Карли Викерс маленькая, — сказал Мендес. — Но Лиза Уорвик была довольно фигуристая. Уж ее никак не примешь и не выдашь за ребенка.

— Пойдем проведаем твоего Селлза, — произнес Винс, неспешно поднимаясь. Он нацепил очки для чтения на голову и взял папку из стойки на столе. — Диксон дал добро, чтобы я его допросил. Хочу знать, что его заводит.

Когда они вошли в комнату, Селлз, завидев Мендеса, ткнул пальцем в его сторону:

— Мне тебе нечего сказать, чертов латинос.

Мендес глянул на Винса и пожал плечами. Винс кивнул на дверь, так как не хотел, чтобы Селлз злился из-за того, что ему не нравится Мендес.

Он сел, надел очки на нос и неторопливо прошелся по записям о Гордоне Селлзе, которые были сделаны ранее. Селлз с подозрением смотрел на него, ерзая на стуле, пока часы неспешно отсчитывали минуту за минутой.

Наконец Винс вздохнул и поднял голову.

— Мистер Селлз, — произнес он с дружелюбной улыбкой, — мне все равно, сколько машин вы перегнали в Мексику.

Селлз не стал отрицать того, что он их перегонял.

— Это не важно. Ни мне, ни вам. У вас другие интересы, — сказал Винс. — Я беседовал со многими парнями вроде вас. У них те же… наклонности… что и у вас. И никто из них не хотел быть таким. Вы, я подозреваю, тоже. То есть мы ведь понимаем, что это противоречит общественному порядку, но вы не просили создавать вас таким. Вашей вины нет в том, что вам нравятся девушки младше разрешенного обществом возраста.

— Вы кто? — спросил Селлз. — Мозговед, что ли?

— Вроде того, — ответил Винс. — Я Винс.

Он протянул руку и пожал грязную ладонь Гордона Селлза.

— Так, Гордон. Могу я звать вас Гордон?

Селлз пожал плечами.

— Ну да.

— Итак, Гордон, детектив Мендес считает, что вы имеете отношение к убийству Лизы Уорвик.

— Ничё не слышал про нее.

— И к исчезновению другой — Карли Викерс.

— Ничё про нее не знаю.

Винс поднялся, подошел к стене и прикрепил к ней три фотографии с места преступления. Частично разложившиеся останки Джули Паулсон.

— Взгляните.

Селлз подошел и посмотрел на отвратительные фотографии, вскинул руки и отвернулся.

— Хрень какая. У меня нет желания видеть это. Я, может, и делал чего в свое время, но не такое же.

— Я об этом и говорю, — сказал Винс. Он вернулся к столу и вытащил из папки еще две фотографии порнографического содержания, на которых была изображена пышногрудая женщина лет двадцати, и прикрепил к стене рядом с предыдущими.

— Я хочу кофе, — произнес он. — Хотите кофе, Гордон?

— Ага.

— Сейчас вернусь.

Он вышел в коридор.

Диксон взглянул на него, когда он зашел в комнату с монитором и подошел к кофе-машине.

— И какой в этом смысл?

— В порнухе? — спросил Винс, наливая две чашки черного кофе. — Увидите.

Он добавил в свой кофе суррогатные сливки и принялся помешивать его, подойдя к монитору, на котором все увидели, что Селлз подошел к стене, с минуту посмотрел на откровенные фото, потом на остальные и ушел.

Мендес открыл дверь в комнату для допросов и впустил Винса внутрь. Винс вручил чашку Селлзу.

— Я налил вам черный. Вы не сказали, какой любите. Я вот люблю со сливками. Плохой желудок.

Селлз взял чашку и отхлебнул кофе.

— Понимаете, я сказал детективу Мендесу, что вам такое неинтересно, — сказал Винс, указывая большим пальцем за спину на стену, где были прикреплены фотографии. — Вам это не по душе, потому что вы не жестокий человек. Вы не обижаете женщин.

— Так и есть, — кивнул Селлз. — Никого я не обижаю.

Винс снова подошел к стене и снял все фотографии.

Вместо них повесил другие, на которых обнаженная двенадцатилетняя девочка с неразвитым еще телом, только-только начинавшим походить на женское, откровенно глядела в камеру, вызывающе касаясь себя.

Он вернулся к столу и специально опрокинул свой кофе.

— Вот черт! Только посмотрите! Ну надо же…

Он подобрал дело, с обложки которого капал кофе.

— Черт. Простите меня. Пойду за салфетками.

Он снова вышел за дверь, пересек коридор и выкинул обложку в корзину. А потом присоединился к Диксону, Хиксу и Мендесу у монитора, где они наблюдали, как Гордон Селлз подошел к двери, выглянул в коридор, убедившись, что никого нет. Потом направился к стене, чтобы рассмотреть фотографии. Не прошло и тридцати секунд, как он стал теребить промежность своих мешковатых штанов. Еще через тридцать секунд его возбуждение достигло предела.