Тэми Хоаг - Забыть всё

А потом мать сорвалась на мисс Наварре. Прямо на улице среди людей. К тому времени Томми уже так устал, так запутался, слушая тирады своей матери, что уже не знал, что и думать.

Он знал только то, что не хотел быть здесь. Он был смущен, обижен и зол, ему хотелось убежать и жить в другой семье.

Когда они вернулись домой, его немедленно отослали к себе надевать пижаму. Потом нужно было принять лекарство от аллергии, тошнотворно сладкое и фиолетовое, а он сглупил, сказав матери, что не хочет пить его. Она стала кричать на него так сильно, что у него заложило уши.

В конце концов он выпил его, но как только она вышла из его комнаты, он вернулся в ванную, засунул конец зубной щетки в горло, и его вырвало.

Теперь он пожалел, что не принял его, потому что тогда проспал бы все, что только что произошло.

Когда Томми услышал голоса внизу, то тихонько прокрался на нижнюю ступеньку, чтобы посмотреть, что происходит. Большой старый человек из ФБР! ФБР пришло в их дом задавать вопросы об отце. И детектив Мендес с ним.

Томми слышал, как человек из ФБР злил его мать все больше и больше. Она солгала и сказала, будто отец Томми играет в карты. Конечно, но не говорить же правду — что она такой ужасный человек, что муж больше не может ее терпеть.

Когда они исчезли, Томми поспешил спуститься в коридор, а оттуда — по черной лестнице через кухню в маленькую ванную, у которой была общая стена с кабинетом. Там он сел на унитаз и стал слушать, о чем они говорили.

Это было ужасно. Человек из ФБР считал, что его отец убийца. Его отец не убийца! Его отец — самый лучший отец в мире. Ну и что, что он последним видел ту леди? Кто-то же должен был видеть ее последним до того, как ее похитили. И кроме того, его отец был дома вечером.

До этого Томми был не очень уверен, а теперь вспомнил наверняка. Его отец приехал домой, они поиграли в бейсбол во дворе, а потом смотрели «Косби» и веселились. Это был самый лучший вечер. Теперь он все вспомнил и скажет это любому, кто спросит, — даже человеку из ФБР.

Вэнди стояла в столовой, прижав ухо к стене рядом с застекленными створчатыми дверями, которые вели в гостиную. Никто не знал, что она там. В гостиной было темно, и ее родители думали, что она спит наверху. Они были слишком увлечены своим спором и вообще не замечали ничего вокруг.

Взрослые такие глупые, подумала девочка. Или наивные — так сказал ей Томми. Они решили, что могут улыбаться и сюсюкать, и ребенок всему поверит. Это было так же глупо, как то, что она, когда была маленькая, считала, что, если будет притворяться кошкой, все поверят, что она кошка.

Теперь она слушала то, что они говорили друг другу. Оскорбительные слова. Слова, которые ни к чему хорошему не приведут.

— Что ты хочешь от меня, Сара? Чтобы я отправился в гостиницу? Здесь мой дом. Это тебе все не нравится. Почему бы тебе не уйти?

— Это ты изменяешь…

— Чушь! Ты не доверяешь мне. Ты подумала, каково это? Ты считаешь, что ты пострадавшая сторона, Сара. А как же я?

— Но это о тебе задают вопросы детективы! Ты был знаком с Лизой Уорвик? Где ты был, когда пропала та, другая девушка?

— Значит, ты заходишь так далеко, что считаешь меня убийцей?

— Не считаю! Но…

— Это безумие! Они задают вопросы, потому что у них нет ответов! Это называется расследование. Они этим занимаются.

— Я знаю, что ты что-то чувствовал к Лизе. И что она что-то чувствовала к тебе…

— Значит, ты считаешь, что я что-то чувствовал к ней, что я изменял, а потом убил ее? Это бессмысленно!

— Все бессмысленно! У нас все было хорошо. У нас была такая хорошая семья…

— И до сих пор есть, если ты не перестанешь быть такой невменяемой стервой!

— Прекратите! — закричала Вэнди, вбегая в гостиную. — Прекратите! Прекратите! Прекратите ругаться!

Изумленные родители молча смотрели на нее.

— Тебя никогда не бывает дома, папа! — сказала она, а потом повернулась к матери. — А когда он дома, ты затеваешь скандал! Прекратите!

Мать уронила лицо в ладони и зарыдала. Отец переводил взгляд с одной на другую.

— Прости, детка, — сказал он Вэнди. — Но я думаю, что мне лучше сегодня уйти. Может, тебе удастся образумить свою мать.

Мать Вэнди посмотрела на него, пораженная его словами и разозленная до предела. Она поднялась с дивана и подошла к Стиву.

— Как ты смеешь поступать так с собственной дочерью! — воскликнула она напряженным голосом, каким говорила, когда была очень рассержена. — Как ты смеешь?!

Выражение лица отца стало холодным и непроницаемым, таким, что Вэнди даже испугалась.