Вэл Макдермид - Тайные раны

Она встала, когда он вошел к ней. Брэндон с женой были ее друзьями, и это тем более заставляло ее строго придерживаться формальностей, когда они встречались на службе или при посторонних.

— Сэр, — произнесла она с улыбкой, жестом указав ему на кресло.

Брэндон, на чьем мрачном лице, чертами напоминавшем собаку-ищейку, отражалась и ее собственная подавленность, опустился в кресло с осторожностью человека, страдающего от болей в спине.

— Общественность не спускает с нас глаз, Кэрол.

— К Робби Бишопу моя команда отнесется так же ответственно, как и к любой другой жертве, сэр.

— Я знаю. Но, сами понимаете, другие наши расследования редко привлекают такое большое внимание.

Кэрол взяла ручку, покатала ее между пальцами.

— У нас всякое бывало, — заметила она. — Я не испытываю затруднений, когда попадаю под объективы прессы.

— А другие испытывают. У меня тоже есть начальство, и оно хочет быстрых результатов. Совет директоров «Брэдфилд Виктории» желает, чтобы это дело пришло к завершению как можно скорее. Видимо, оно расстраивает игроков, выбивает их из формы, одним словом, мешает играть. — Обычно у Брэндона хватало такта не выдавать своих чувств, но сегодня его раздражение легко угадывалось. — Теперь создается впечатление, что каждый обитатель Брэдфилда был самым преданным поклонником Робби Бишопа. — Он вздохнул. — Итак, что мы имеем?

Кэрол задумалась: представить ли то малое, что она имеет, как нечто большее или, наоборот, как незначительное? Впрочем, в любом случае на нее будут давить. Она решила рассказать все как есть.

По завершении отчета Джон Брэндон выглядел еще несчастнее.

— Я вам не завидую, — промолвил он. — Ладно, если вам что-нибудь понадобится — дополнительные сотрудники или ресурсы — дайте мне знать.

Он встал.

— Сейчас дело не в ресурсах, сэр. Сейчас главное — информация.

— Я знаю. — Он повернулся, чтобы уйти. Его ладонь уже лежала на ручке двери, когда он обернулся: — Хотите, я найду вам другого специалиста по психологическим портретам, если уж Тони выбыл из строя?

Кэрол забеспокоилась. Ей не хотелось выстраивать деловые отношения с каким-то посторонним человеком.

— Ему разбили ногу, а не мозг, — поспешно сказала она. — Все будет в порядке. Как только появится материал для исследования, доктор Хилл нам безусловно поможет.

Брэндон поднял брови:

— Не разочаруйте меня, Кэрол.

После этого он удалился.

Кэрол смотрела ему вслед, кипя гневом. Скрытое неодобрение, слышавшееся в его словах, было для нее совершенно непривычно и, главное, несправедливо. Никакой другой сотрудник, служивший под началом Джона Брэндона, не проявлял более ответственного отношения к работе. Никакой другой сотрудник не мог похвастаться таким послужным списком. И уж он-то это хорошо знал. Но кто-то явно устроил ему хорошую взбучку.

Детективу-констеблю Сэму Ивенсу предстояло расспрашивать обитателей роскошного дома, где проживал Робби Бишоп. У шефа, видите ли, родилась идея, что Робби мог сказать кому-то из соседей — в сауне или парной, после того, как провел ночь в «Аматисе», — что-то такое, что может вывести на отравителя. Но Сэм считал, что это идея бредовая. Если уж людей типа Робби Бишопа чему и научила жизнь, так это держать рот на замке перед всеми, кто может испытывать искушение продать тебя репортерам светской хроники.

Он понимал: Кэрол считает, что сейчас не та ситуация, чтобы забывать о командном духе. Но он также понимал, что она не добилась бы того, чего добилась, постоянно загоняя свое «я» на второе место. И она не вправе обвинять его, что он поступает неправильно, пока он приносит результат.

Так что вместо бессмысленного поквартирного обхода он угнездился в своей гостиной с ноутбуком на коленях и принялся за изучение электронной почты Робби Бишопа. Стейси говорила, что в этой почте нет ничего интересного, но вряд ли у нее нашлось время внимательно прочесть все эти послания одно за другим. Она ведь занималась всякими техническими фокусами с его жестким диском. Может, она бегло просмотрела письма, но он готов был поставить месячное жалованье, что она не изучила их подробно.

Прошел час, но у него не появилось оснований опровергнуть Стейси. Если и существовал более скучный корреспондент, чем Робби Бишоп, Сэм от всей души надеялся, что изучать его почту ему никогда не придется. Он предположил было, что письма насчет музыки могут содержать что-то достойное внимания, раз уж у человека столь страстный интерес к этому, но, читая эти послания одно за другим, Сэм ощущал только сильнейший позыв ко сну, не более того.