Вэл Макдермид - Тайные раны

Тони говорил быстро, жестикулируя.

Кэрол с прежним сомнением произнесла:

— Ты хочешь сказать, то, что народ видит по телевизору, заставляет его терпеть все более жесткое поведение правоохранителей?

— Да. Разумеется, тут все зависит от уровня доверчивости зрителя. — Он заметил скептицизм Кэрол. — Ну, хорошо, вот тебе пример. Не думаю, что существует хоть один документально подтвержденный случай, когда агента МИ-пять совали мордой во фритюрницу с кипящим маслом. Но как только ты это покажешь в фильме вроде «Шпионов», даже если там это будут проделывать плохие парни, ты создашь предпосылки для того, чтобы, если агент МИ-пять действительно сунет кого-то лицом в кипящее масло, зритель сказал: «Он же вынужден так поступать, разве нет? А то бы с ним поступили так же». Это называется психология общественного одобрения.

— Если ты прав, почему тогда все протестуют против пыток? Почему мы не говорим: «Мы видели, как замечательно это срабатывает в кино, давайте будем их применять»?

— Может, ты не обращаешь внимания, Кэрол, но вокруг множество людей, которые твердят именно это. Вспомни, как в Америке всколыхнулась оппозиция, когда сенат не далее как в прошлом году решил законодательно запретить пытки. Люди верят в их действенность как раз потому, что они насмотрелись фильмов, где их действенность продемонстрирована. Среди таких людей есть и облеченные властью. Мы не все подпадаем под обаяние кино, потому что мы не все одинаково легковерны. Некоторые из нас более критически воспринимают то, что видят и читают. Но, как известно, все-таки можно все время дурачить некоторое количество людей [48] Намек на знаменитое высказывание Линкольна: «Можно некоторое время дурачить всех или все время дурачит некоторых, но нельзя все время обманывать всех». . И когда шпионы и копы начинают вести себя скверно, они полагаются именно на таких.

Кэрол нахмурилась:

— Тебе известно, что иногда ты меня пугаешь?

— Да, известно, — ответил он. — Но я не думаю, что это так уж плохо. Мой опыт показывает: когда тебя, Кэрол, что-то пугает, ты только более решительно стремишься с этим покончить.

Кэрол отвернулась: от его похвал ей всегда делалось неловко.

— Так ты не думаешь, что это какие-то организованные действия против «Виктории»? — спросила она.

— Нет. Потому что Дэнни Вейд в такую картину не укладывается.

Кэрол сердито вздохнула:

— Проклятый Дэнни Вейд. От твоих с Полой рассуждений может крыша съехать.

Тони улыбнулся:

— Кстати, никогда толком не понимал, откуда взялось это выражение. Зачем ей съезжать? Почему не балкон или не мансарда? — Кэрол схватила сложенную газету и попыталась хлопнуть его. — Ладно, ладно тебе. Но ты сама знаешь, мы правы насчет того, что с этим делом связан Дэнни.

— Неважно, — отозвалась она, бросая газету обратно на стол. — Я только знаю, что мне мало будет твоих психологических построений насчет мишеней, чтобы убедить всех и каждого, что это не терроризм. — Она двинулась к двери. — Сегодня еще постараюсь заскочить. Удачи с физиотерапевтом.

— Спасибо. И вот еще что, Кэрол. Нужно, чтобы кто-нибудь обязательно выяснил, в какой школе учился Том Кросс.

Через считаные минуты после отбытия Кэрол к нему действительно пришла физиотерапевт, приветствуя его понимающим подмигиванием.

— Помогали полиции в ее изысканиях, да? — лукаво спросила она, подавая ему костыли. — Надеюсь, она вас не очень вымотала.

— Старший детектив-инспектор Джордан вчера руководила операцией в «Виктория-парке», — произнес он тоном, отбивающим у собеседника всякую охоту развивать эту тему. — По долгу службы я сотрудничаю с полицией. Она зашла, чтобы со мной кое-что обсудить. Но за день она так устала, что заснула прямо в этом кресле.

Когда дело касалось Кэрол, Тони становился сверхчувствителен к любым намекам на что-то личное. И неважно, кто делал эти намеки — его мать или его физиотерапевт, которую он, скорее всего, никогда больше не увидит, выписавшись из больницы. Он всегда стремился четко обозначить положение вещей. Во всяком случае, формально. Эмоциональная подоплека никого, кроме него, не касается.

Полчаса спустя он вернулся в свою комнату, усталый, но не измотанный, в отличие от предыдущих дней.

— Вы делаете невероятные успехи. Быть может, сегодня вы попробуете одеться, — произнесла физиотерапевт. — Поглядите, каково вам будет, если вы станете проводить некоторое время в кресле и некоторое время ходить — примерно раз в час взад-вперед по коридору.