Вэл Макдермид - Тайные раны

— Взрыв они от нас забрали, — пояснила она. — Этот новоявленный Отряд по борьбе с терроризмом. Незаконнорожденное дитя Двенадцатого спецотдела и Антитеррористического отдела. Северный филиал у них располагается в Манчестере. Теперь они явились в Брэдфилд, в своих грубых сапожищах и со своим девизом «Никаких имен — никакой ответственности». В буквальном смысле. Своих имен не сообщают, личных номеров не носят. Якобы для предотвращения актов возмездия. А по-моему, для предотвращения жалоб. Пола прозвала их имперскими штурмовиками, и она недалека от истины. Они страшные, Тони. Очень страшные. На Скаргилл-стрит я видела их в действии, и мне, честно говоря, стало стыдно, что я коп.

— И они теперь руководят операцией?

Он представил, каково это для Кэрол, с ее гордостью за себя и за свою группу.

— Целиком и полностью. Считается, что мы должны быть у них на подхвате на случай, если вдруг они чего-то от нас захотят. — Кэрол хрипло рассмеялась. — Будто в каком-нибудь полицейском государстве. Самое дикое, что я-то, по сути, должна быть одной из них. От меня этого ждут.

— И ты делаешь то, чего от тебя ждут? — спросил Тони, стараясь сохранять нейтральный тон.

— А как по-твоему? — Она не стала дожидаться ответа. — Пускай они занимаются своими привычными штучками — отлавливают очевидных подозреваемых, унижают всех, кто оказался молодым мужчиной-мусульманином. А мы будем делать то, что у нас получается лучше всего.

Тони знал: ей хочется, ей требуется, чтобы он посочувствовал ей, чтобы он занял ее сторону против тех, кого она считает плохими парнями. Чтобы он был за нее, и неважно, права она или нет. Трудность состояла в том, что сейчас он считал: она не права. Если в их отношениях и имелось что-то ценное, то, по его мнению, зиждилось оно на честности. Он не мог лгать ей, по крайней мере хоть сколько-нибудь убедительно. Да и она ему, подумал он. У них бывали времена, когда правду трудно было слышать и еще труднее произносить. Но, думая об их отношениях, он был убежден, что оба они теперь, вспоминая эти моменты, понимают, что, пережив их, оказались связаны друг с другом еще теснее. Тони набрал побольше воздуха и словно прыгнул в воду с вышки:

— Лучше всего у тебя получается не расследование и пресечение деятельности террористических ячеек.

На несколько секунд в комнате воцарилась тишина.

— Хочешь сказать, ты поддерживаешь то, что у нас творится?

Ему не надо было видеть Кэрол, чтобы почувствовать ее возмущение.

— Мне кажется, работа с потенциальными и действующими террористами — очень специальная разновидность полицейской службы, — промолвил он, пытаясь донести до нее правду, какой он ее видит, но не разжигать ее злость. — И мне кажется, что этим должны заниматься специалисты. Те, которых специально обучали разбираться в этом. Те, кто может забыть о своей обычной жизни и внедряться в террористические сети. Те, кто готов проникать в мысли боевиков и пытаться вычислить, где они намерены провести очередные акции. — Он почесал голову. — Мне кажется, здесь нужен не тот набор умений и знаний, который есть у тебя и у твоей команды.

— Ты хочешь сказать, что это правильно — забирать у нас это вопиющее дело? Что мы не должны вести полицейскую работу в собственном городе? — требовательно спросила Кэрол. По ее тону он чувствовал: она уверена, что, говоря это, он предает ее. Допив стаканчик, она налила себе еще.

— Я говорю, что кто-то наподобие ОБТ как раз и должен с вами работать. Если они плохо справляются с такой задачей, это еще не значит, что сама идея плоха, — мягко заметил Тони. — Дело не в тебе, Кэрол. Я же не порицаю ни тебя, ни твоих ребят. Я же не говорю, что вы никуда не годитесь, некомпетентны и прочее. Это просто признание факта: терроризм — особое явление. И к нему нужен особый подход.

— Видимо, к тебе самому это суждение неприменимо. Ты наверняка считаешь, что одинаково хорошо подготовлен к тому, чтобы составлять портреты террористов и портреты серийных убийц, — саркастически процедила Кэрол.

Тони почувствовал, что ситуация сложилась патовая. Не существует ответа, который убедил бы Кэрол отступить. Значит, лучше продолжать говорить правду. Часто это оказывается самой эффективной ответной стратегией.

— Да. Мне кажется, я могу предложить кое-какие дельные мысли, — сообщил он.

— Ну, разумеется.

Уязвленный, Тони ответил:

— Ладно. Давай проверим. Между прочим, по этому взрыву выстраивается совсем не такой портрет, как по обычному теракту.