Томас Харрис - Черное воскресенье

— Ладно, — сказал Ландер. Он говорил так тихо, что Далия едва могла расслышать его слова за визгом пилы. Он выключил пилу, и полотно, умолкая, остановилось. Черные острые зубцы стали четко видны. Ландер ножом разрезал фигурку Мадонны пополам. — Детонатор и проволока у вас есть?

— Да-да, спасибо.

— А батарейка? У меня тут целый запас.

— Нет, спасибо.

Ландер отвернулся и принялся за работу. Он не поднял головы и тогда, когда Далия и Фазиль в его машине отправились на север, в Бруклин, чтобы подготовить убийство Музи.

В четверг вашингтонское «Си-би-эс-радио-88» передало первое сообщение о взрыве в восемь тридцать утра. В девять тридцать пять это же радио сообщило, что убитый действительно Музи. Дело было сделано. Последняя ниточка, связывавшая Ландера с партией взрывчатки, была обрезана. Четверг начался вполне удачно. Майкл услышал, как Далия вошла в мастерскую. Она принесла ему чашку кофе.

— Прекрасные новости, — сказала она.

Она внимательно слушала повтор и ела персик.

— Жалко, они не опознали раненого. Скорее всего это грек.

— Грек меня не волнует, — сказал Ландер. — Он меня видел только один раз и не слышал, о чем мы разговаривали. Музи его ни в грош не ставил. Сомневаюсь, что он хоть что-то ему рассказывал.

Ландер на минуту бросил работу и посмотрел на Далию, которая ела персик, прислонившись к стене. Далия очень любила фрукты. Ему нравилось смотреть на нее, когда что-то ее радовало, когда какая-нибудь самая обычная мелочь доставляла ей удовольствие. Ему нравилось, как аппетитно она ест. Тогда он чувствовал, что она проста, понятна и неопасна и что он как бы невидимкой ходит вокруг нее. Он ощущал себя этаким добродушным медведем, глядящим из темноты, как человек разбивает лагерь в лесу, при свете костра выкладывая на траву всякие интересные вещи. Когда она впервые появилась в его жизни, он часто бросал на нее неожиданный взгляд, стараясь застать врасплох, увидеть на ее лице, в глазах злобу, коварство или отвращение. Но она всегда оставалась такой, какой он ее впервые увидел: гордая, даже презрительная осанка и призывный взгляд.

Далия все это прекрасно видела. Казалось, она с интересом наблюдает, как Ландер делает проволочную оплетку, — он уже возобновил прерванную на миг работу. На самом деле она была очень обеспокоена.

Фазиль проспал вчера почти весь день и еще не проснулся. Но он, разумеется, скоро встанет. Он будет возбужден и горд тем, что все ему так замечательно удалось. Надо уговорить его не демонстрировать свою радость. Жаль, что Фазиль закончил боевую подготовку до 1969 года, когда в Ливан прибыли инструкторы из Китая. Они обучили бы его искусству держаться в тени, о котором он и понятия не имел, пройдя подготовку в Северном Вьетнаме, а потом в ГДР. Вот уж где ничего об этом не знали! Она смотрела, как ловко работают пальцы Ландера с проволокой и паяльником. Фазиль чуть было не совершил роковую ошибку с Ландером. Она должна сделать абсолютно все, чтобы это больше никогда не повторилось. Надо убедить Фазиля, что, если он не будет предельно осторожен, весь этот проект полетит ко всем чертям и кровавый конец наступит скоро и прямо здесь, в доме Ландера. Для завершения проекта им нужен быстрый и безжалостный ум Фазиля, а его физическая сила и умение стрелять могут оказаться весьма полезными в предпоследний момент, когда взрывчатку станут прикреплять к днищу гондолы. Но ей придется держать Фазиля в узде.

В террористической организации Фазиль номинально был начальником Далии, но сам Хафез Наджир признал, что именно ей следует возглавить этот проект. Кроме того, это она знала, как следует управляться с Ландером, а заменить Ландера не мог никто. С другой стороны, Хафез Наджир погиб, и Фазиль мог больше не страшиться его гнева. И в том, что касалось женщин, взгляды Фазиля были не очень-то прогрессивными. Насколько было бы легче, если бы все они говорили по-французски! Всего-навсего другой европейский язык, но разница была бы просто неоценимой.

Как многие образованные арабы, Фазиль придерживался двух стилей социального поведения. В ситуациях, требовавших западноевропейского стиля, когда ему приходилось говорить по-французски, он вел себя с женщинами вежливо и любезно и относился к ним как к равным; ничего лучшего от него и требовать было нельзя. Когда же он возвращался в традиционную арабскую среду, вошедший в плоть и кровь дискриминационный принцип различения полов брал свое. Женщина — сосуд скудельный, служанка, вьючное животное, неспособное контролировать собственные сексуальные потребности, самка, у которой течка не прекращается никогда.