Барбара Вайн - Пятьдесят оттенков темноты

Вера осталась одна. Но у нее была Джози. У нее был Джейми. Довольно часто ее навещала Хелен. После отъезда Иден в Форментор мой отец отправился в Синдон и остался там на ночь; целью его визита было отговорить Веру от переезда. Разумеется, без его согласия и согласия Иден она не могла этого сделать, но отец хотел представить все так, как будто выбор за Верой. Она печальным тоном ответила, что особенно и не надеялась на их согласие и даже точно знала, что Иден будет против. Но попробовать все равно стоило — вдруг получится.

Этот разговор впоследствии отец передал моей матери, а та рассказала мне, где-то между арестом Веры и судом. Отец спросил Веру, почему она хочет уехать, но в ответ услышал, что ей надоел Синдон. Отец понимал, что Вера скрывает истинные мотивы.

— Думала, что сможет улизнуть от Иден, — сказала моя мать. — Рассчитывала сбежать вместе с Джейми. Но от Иден не скроешься даже на краю земли — на ее стороне деньги.

— И, мне кажется, право, — сказала я.

Ничего не добившись — как и предполагала — от моего отца и Иден, Вера попробовала уговорить Джеральда выкупить для нее их доли в доме. О своих намерениях она рассказала моему отцу и, видимо, попыталась их осуществить. Если Джеральду нужен развод, пусть за него заплатит, сказала Вера. Не выкупит дом, не получит развода. Думаю, мой отец был шокирован, услышав такие слова от одной из своих сестер, образцов скромности и добродетели, какими он их считал. Во всяком случае, так говорила мне мать. Но от нее я другого не ждала.

Отец ответил, что продаст Джеральду свою долю, если тот захочет купить, но Иден пусть решает сама. «Ты должен ее заставить, ты должен ее заставить», — вскрикивала Вера, схватив его за руку, но потом вдруг отвернулась и сказала, что, наверное, уже поздно. По мнению матери, она произнесла загадочные слова, которые мы, как нам казалось, потом поняли, хотя отец, конечно, в тот момент ни о чем не догадывался.

— Почему я так поступила? — воскликнула Вера. — Я могла бы сделать это сама в любое время.

Иден и Тони пробыли на Майорке гораздо дольше, чем мы все ожидали. Они ехали туда на месяц, а задержались почти на три. Думаю, как только они собирались уезжать, на острове становилось еще теплее и красивее — и отъезд все откладывался и откладывался. Нам приходили открытки, и Хелен — тоже, но, по словам моей матери — откуда она могла знать? — Вера не получила ни одной. Иден и Тони вернулись в апреле, когда я гостила в Уолбруксе. Это было в субботу, и они, вне всякого сомнения, очень устали, добираясь самолетом из Пальма-де-Майорки до Барселоны, потом поездом из Барселоны в Париж и из Парижа в Кале, потом паромом в Дувр, поездом до лондонского вокзала Виктория, потом через весь Лондон до Ливерпул-стрит и поездом до Колчестера. Но в понедельник утром Иден была уже в Синдоне, в «Лорел Коттедж», готовая забрать Джейми.

Она не предупредила Веру, которая узнала о возвращении Иден и Тони лишь потому, что ей позвонила Хелен (я это слышала), которая чрезвычайно удивилась неведению Веры. У нее был целый день, чтобы подготовиться к встрече, — впрочем, на самом деле несколько месяцев. Я уже говорила, что единственным человеком, которому Вера могла доверить Джейми, была Джози, но все дело в том, что Вера почти не разлучалась с сыном. За последние полтора года Джози, вероятно, сидела с ним всего один раз, когда Вера поехала на свадьбу к кому-то из родственников Нотонов.

Вера солгала Джози. Попросила взять Джейми под предлогом того, что к ней приезжает адвокат по делу о разводе. Поверила ли ей Джози? В то время ее сын проходил юридическую практику, и она должна была знать, что адвокаты не имеют обыкновения приезжать в сельскую глубинку к скромным клиентам, да еще в девять утра. Вера ожидала визита Иден именно в такую рань и к этому часу уже отвела сына к Джози. Впервые услышав об этом, я вспомнила о Моисее, которого мать спрятала в камышах, но потом перечитала Книгу Исход и обнаружила, что все было не так. Она сделала сыну колыбельку из камышей и спрятала в высокой траве у берега реки; вероятно, под травой подразумевались ирисы. Но Джейми — не младенца, а пятилетнего ребенка — спрятать было гораздо труднее. Хотя в его возрасте такая сильная привязанность к Вере казалась чрезмерной. К полудню ребенок уже плакал и просился к матери, и Джози, устав от слез Джейми, отвела его домой. Если к Вере действительно приезжал адвокат, и действительно в девять часов, то к двенадцати он должен был уже уехать.