Эндрю Клейвен - Час зверя

Вы переживаете приступ шизофрении.

Нэнси выглянула из окна. Вечер постепенно подкрадывался к низменному, поросшему кирпичными зданиями пейзажу. В эту пору года темнеет рано, и все же… все же она не знала, сколько времени у нее в запасе.

В восемь часов. В восемь часов.

Автобус добрался до очередной остановки. Фырча, раздвинул двери, и Нэнси поспешно поднялась. Хватаясь за спинки сидений, шаг за шагом добралась до задней двери. Вытолкнула себя наружу, спустилась по ступенькам на тротуар. Устало вздохнув, автобус тронулся прочь, оставив Нэнси в одиночестве.

Она осталась на побережье какого-то пустынного пространства. Невысокие дома, занавешенные окна. В воздухе разлита вечерняя синева. Мимо проехало несколько машин, пешеходов не видать, только у дешевой забегаловки толпятся небритые мужики, черные и белые, все пьяны так, что лыка не вяжут. Размахивают руками, каждый пытается что-то втолковать приятелю.

Когда Нэнси вышла из автобуса, они на нее оглянулись: вид у нее и Впрямь был странный.

— Эй, малышка, — пробормотал один из пьянчуг.

Нэнси быстро миновала их, надменно распрямив спину. Решив, что отошла на безопасное расстояние, она оглянулась. Парни вновь погрузились в беседу, но какая-то зловещая фигура, прильнув к окну таверны, продолжала наблюдать за ней. Расплывчатый силуэт под пылающей неоновой рекламой. Женщина. Такая же обрюзгшая, как и эти мужики. Одежда порвана, волосы сбились клочьями. На миг Нэнси встретилась с ней взглядом. И тут кишки ее завязались в прочный узел — она узнала…

Убийца!

Это она, ее собственное лицо. Отражение в затемненном стекле ресторации.

Господи. Страшно-то как.

Ужас кошкой прыгнул на нее, пригнул к земле. Это я! Я! Поглядите на меня! Это я должна убить его — кого? Господи, только посмотрите! Она прошла мимо ресторанчика, пристально глядя перед собой. Шагай, шагай! Но этот расплывчатый силуэт, стеклянный, ненавистный взгляд из окна… он шел рядом с Нэнси, бок о бок с ней. Я — это ты. Это ты. Это ты. Нэнси с угрюмым удовлетворением принялась терзать себя, припоминая, как ласковый доктор Шенфельд глядел на нее, сокрушенный болью в раздавленных яичках. Ужас, поплывший в глазах нянечки Андерсон, когда Нэнси запрокинула ей голову. А та бедная богатая дама, которую Нэнси ограбила. Ограбила, Господи Иисусе! «Вот какова ты, Нэнси Кинсед, — твердила она себе, бередя раны, радуясь боли. — Вот на что ты способна. Ты плохая, ты вовсе не хорошая девочка, плохая, плохая, отвратительная Нэнси».

Потом она осознала, что шагает вниз по ступенькам, проходит внутрь темного бетонного свода подземки. Она даже не заметила, как вошла сюда. Все происходило само по себе. Нэн вытащила из кармашка юбки гангстерским способом добытую пятерку. Нащупала там же свой нож, замечательный нож. Купив жетон, миновала турникет. Тут-то она наконец догадалась, что прекрасно знает дорогу, всегда знала ее, это составляло часть ее боли, несчастья. Она знала, куда идет, и вовсе не хотела этого, но ничего не могла поделать, не могла себя остановить.

— Я же мечтала танцевать, — бормотала Нэн в ожидании электрички. — А пришлось работать у Фернандо. Даже квартирку перестала подыскивать, а ведь хотела завести свое жилье. — Такое впечатление, что все ее поступки совершались независимо от ее воли, сами по себе. Превратилась в фаталистку, жаловалась подругам по мелочам, а потом раз — и снова сделала именно то, чего вовсе не хотела делать. Упустила из рук собственную жизнь.

Я мечтала танцевать.

А превратилась вот в это и даже сама не знает как. Теперь она едет на метро. Забралась на угловое сиденье, скрючилась. В вагоне еще восемь или десять пассажиров, они делают вид, что не обращают внимания на Нэн, а все-таки следят за ней исподтишка. Еще одна помешанная. Ничего опасного, просто надо на всякий случай поглядывать, для надежности. Нэнси в ответ угрюмо воззрилась на своих спутников. Поезд все ближе к нужной станции. С каждой остановкой нарастает тяжесть внутри. Меня тошнит от Нэнси Кинсед! А они сидят тут. Читают газеты. Поглаживают ребят по головке. Почему они не остановят меня? Неужели никто, никто меня не остановит?

«Сити-Холл». Сердце бьется резкими толчками. Язык непрерывно облизывает пересохшие губы. Она не посмеет вновь сделать это. Это безумие. Нельзя! Но двери, открываясь, скользнули в разные стороны, и Нэнси, поднявшись с места, присоединилась к кучке выходивших пассажиров. Шагнула на платформу. Она не может остановиться.