Эндрю Клейвен: Час зверя

— Я позвоню в полицию, Рэнделл! — рыдая, выкрикнула она. — Уже звоню!

— Давай-давай! — Кулаки по-прежнему молотили в дверь. — Они будут на моей стороне. Сама знаешь! Давай, набирай!

Малыш, уткнувшись в плечо матери, испуганно заскулил. Эйвис на ходу погладила его по головке.

— Все в порядке! — задыхаясь, прошептала она.

— Эйвис! — И бам-бам-бам!

В ту минуту как Эйвис протянула руку к трубке, раздался очередной звонок. Она сорвала трубку, поднесла к уху.

Тишина. Затем долгий гудок. Звонивший все-таки решил отключиться.

Черт побери!

Эйвис бросила трубку. Пустоголовый налетел на дверь так сильно, с таким грохотом, что Эйвис невольно повернулась лицом к новой угрозе. Он снова врезался в дверь. Казалось, тонкая дверь уже прогибается. Эйвис попятилась к стене, очумело глядя перед собой. Где же наш герой Дастин Хофман?

— Ты слышишь меня, Эйвис?

Перепуганный малыш громко заревел.

— Шш, — сказала ему Эйвис, приглаживая тонкие волосенки. Она закусила губу. Слезы струились по ее лицу.

Рэнделл ломал дверь. Эйвис, едва дыша, прислушивалась к деревянному треску.

— Черт побери, Эйвис!

— Ладно, хорошо! — крикнула Эйвис. Малыш уже вопил во всю глотку. Эйвис прижимала его к себе, покатавала, не могла успокоить. — Ладно, ты свое получишь, — взвизгнула она. Пустоголовый знай колотил в дверь. Дверь трещала, вот-вот выскочит.

— Эйвис!

— Получишь, говорю! — пронзительно повторила она. — Прекрати немедленно, не то, Богом клянусь, ты свое получишь! Перкинсу позвоню!

В ту же секунду удары смолкли, прекратились и яростные вопли. Наступила тишина, прерываемая лишь негромкими уже всхлипываниями младенца. Эйвис крепче прижала мальчонку к себе, снова покачала.

— Шш, — прошептала она, — теперь все в порядке. — Она хлюпнула носом и поспешно утерлась костяшками пальцев. Громче и уверенней окликнула Пустоголового: — Ты слышал, что я сказала, Рэнделл?

Молчание длилось еще несколько секунд. Наконец он отозвался:

— Черт побери, Эйвис! — Он уже не кричал, говорил тихо, подавленно. — Черт побери.

— Я так и сделаю, — продолжала Эйвис, баюкая своего малыша, — так и сделаю. Позвоню ему сию же минуту.

— Черт побери, — донесся из-за двери жалкий ноющий голосок. — Черт побери, Эйвис, и какого дерьма тебе не хватает?

— Так и сделаю, — как заведенная повторяла Эйвис. — Я уже сняла трубку. Уходи скорей, Рэнделл. Я уже набираю номер.

— Эйвис, — прохныкал Пустоголовый. — Да будет, будет тебе, Эйвис. Нечего историю раздувать. Больше не буду, Эйвис.

— Я уже звоню ему. Я звоню Перкинсу.

Малыш оторвал головку от плеча матери и осмотрелся со внезапно пробудившимся интересом к жизни.

— Па? — негромко уточнил он. Малыш обожал Перкинса.

— Право, Эйвис, мы же можем просто поговорить? — позвал из-за двери Рэнделл.

Эйвис заскрежетала зубами. Не хватало, чтобы он разговаривал вот так, жалобно, словно у него не осталось ни капли гордости. Она не хотела этого, не хотела унижать Рэнделла, хоть он и Пустоголовый. Все-таки они могли бы поговорить, хотя бы через цепочку. Одну минутку, не больше. Эйвис прикрыла глаза, глубоко вздохнула. Надо кончать с этим, чем скорее, тем лучше.

— Сейчас Перкинс снимет трубку, — предупредила она.

— Дерьмо! — тихо выругался он за дверью. Потом все же решился на последнюю попытку. — Вот что, Эйвис, я позвоню своему адвокату. Сегодня же позвоню, как только приду домой.

Эйвис стиснула губы, сердце ее разрывалось от презрительной жалости. Она знала — нет у Рэнделла никакого адвоката. Она помнила, он всегда принимается рассуждать насчет адвоката, когда чувствует себя совершенно беспомощным, растоптанным. Слезы ползли двумя ручейками из-под уродливых толстых очков. И все же надо стоять до конца.

— Телефон уже звонит, Рэнделл. Звонит… Ага! Привет, Перкинс. Это я, Эйвис.

— Ладно, ладно, — поспешно забормотал Рэнделл. Она слышала, как бывший муж отодвинулся от двери, голос его доносился уже издали. — Ладно, но как сказано, так и будет. Я позвоню своему адвокату. Ты не можешь так обращаться со мной, Эйвис. У меня есть права. Ты же знаешь, у меня есть права.

Шаги его уже звучали на лестнице. Он быстро спускался, обратился в бегство, можно сказать. Эйвис живо представила, как Рэнделл панически оглядывается через плечо, прошмыгнув мимо двери Перкинса этажом ниже.

— Па? — повторил ребятенок, широко раскрытыми глазами озирая свое жилье.

Эйвис слегка отодвинула его, чтобы заглянуть мальчику в лицо. Он вовсю таращился на мать.