Ингер Вулф - Зов смерти

— Скляночки с порошками станут инструментом смерти моей?

— Это белладонна, — объяснил Саймон. — Благодаря ей вы заснете глубоким сном.

— А что потом вы сделаете со мной?

Саймон встал из-за стола, взяв пузырек с белладонной. На кухне пастора он нашел две чашечки и чайник. Саймон поставил чайник на плиту и вскипятил воду. Через полуоткрытую дверь он видел сгорбленную фигуру старика, сидящего за столом. И вновь неутомимый странник подумал, как жестоко давать человеку плоть лишь для того, чтобы он стал свидетелем ее разрушения и гибели.

В детстве Саймон и Питер часто лежали под одним одеялом и сравнивали свои тела: напряженные плечевые мускулы, идущие по плечу и под ключицей, тонкую кожу под глазами, головки пенисов. Любая часть одного тела повторялась в другом, будто повторялась и сама жизнь. Саймон видел себя в возрасте Питера, чувствовал, как его жизнь проходит через жизнь брата, словно электричество по проводам. Их бренное существование представлялось в виде раскаленной спирали, помещенной в стеклянный сосуд, из которого выкачали воздух. Спираль очень скоро сгорит. Бремя, возложенное на братьев Господом, стало благословением для них обоих. Вот так, через общую слабость, Саймон понял истинное призвание, свое и брата.

— Я разрублю вас пополам, — ответил он наконец на вопрос пастора. — Как разрубают кокос, чтобы добыть молоко.

Старик повернулся к нему:

— Мне будет больно?

— Обещаю, боли вы не почувствуете.

— Тогда, пожалуй, приступим, сын мой.

Чайник закипел, и Саймон заварил для пастора специальный чай из белладонны. Отец Прайс пил заваренное снадобье маленькими глоточками, улыбаясь гостю, в котором видел своего спасителя. Глаза старика начали слипаться.

— Этим утром, — медленно произнес пастор Прайс, — я отослал бутылочку со святой водой вашему брату. Надеюсь, он скоро ее получит.

— Мой брат оценит вашу доброту, святой отец, как ценю ее я.

— По дороге на почту я, откровенно говоря, ломал голову над тем, что же ваш брат сделает с таким странным подарком. А все ваши… друзья посылали религиозные подарки?

— Вовсе нет, — ответил Саймон. — Это не имеет значения. Я только прошу, чтобы подарок делался от всего сердца. Дары от души. Эти посылки расскажут брату, на какой точке пути я нахожусь. Например, теперь он узнает о нашей встрече. Он увидит, насколько мы приблизились к нашей цели. — Саймон улыбнулся священнику. — Я ответил на ваш вопрос?

— Да-да, я вовсе не хотел вас допрашивать, я просто…

— Ничего страшного, — прервал он пастора. — А теперь скажите: вы сможете устоять на ногах?

Отец Прайс осторожно встал со стула, и Саймон, предварительно извинившись, раздел его догола. Старик стоял под взглядом гостя, чуть подрагивая от холода.

— Жизненные бури вас почти не тронули. Это очень хорошо, я доволен. — Он помог пастору одеться и придвинул стул, чтобы тот снова присел.

— Выпью еще капельку вашего снадобья, — сказал отец Прайс, но руки так ослабли, что он едва мог удержать чашку. — А после такого питья не захочется в туалет?

— Нет, — ответил тот, кто называл себя Саймоном, и опять наполнил чашку пастора. — Давайте помолимся, святой отец!

16 ноября, вторник, 12:00

Грин с видом триумфатора въехал на парковку. На пассажирском сиденье восседал Кен Лонерган в наручниках.

— Господи! — радостно воскликнула Хейзел, обнимая своего заместителя. — Я уже не чаяла увидеть тебя живым!

— Он не имел права меня арестовывать! — сердито выкрикнул в открытое окно Лонерган. — Хейзел, сейчас же сними наручники!

Она отпустила Рея и наклонилась к Лонергану:

— Послушай, придурок, да тебя надо все время держать в наручниках! Надо же, додумался устроить стрельбу на улице, где полно народу!

— Причем стрелял он дважды! — уточнил Грин. — Я бы не стал тебя арестовывать, Кен, положи ты ружье на землю по первому требованию.

Лонерган что-то раздраженно пробурчал в ответ, стукнув ногой по бардачку.

— Составь подробный акт о происшествии, и пусть этот идиот катится ко всем чертям, — распорядилась Хейзел. — А теперь дайте взглянуть на бедняжку.

Рей открыл багажник, и детективы увидели лежащую на боку мертвую пуму.

— Страшно подумать, что жизнь может оборваться из-за такого психа, как Кен Лонерган, — с горечью в голосе заметил Грин. — Какое красивое животное! Я уже позвонил в Службу защиты дикой природы. Они скоро приедут и заберут пуму. — Рей открыл пассажирскую дверцу, и арестованный вышел из машины, проигнорировав протянутую руку. — Скажи спасибо, Кен, что я тебя брал живым, а мог бы и пристрелить на месте!