Жан-Кристоф Гранже - Лес мертвецов

— От кого вы их получаете?

— От исследователей. От музейщиков.

— У вас ничего не пропадало?

— О чем вы?

— Череп, фрагменты костей? Все на месте?

— Не знаю. Надо бы проверить. Но кому они нужны?

— Я могу с тобой поговорить?

Жанна обернулась. В дверях стоял разъяренный Франсуа Тэн. Она вышла к нему в коридор. В соседнем зале криминалисты с помощью санитаров осторожно снимали тело с потолка.

— Что ты творишь? Проводишь следствие у меня за спиной?

— Нет. Просто хотела узнать…

— Я слышал. К чему эти вопросы? Теперь ты воображаешь, что убийца ворует кости?

— В «Павуа» он украл околоплодную жидкость. Что, если он каждый раз что-нибудь забирает? Какой-то трофей. И…

Тэн не слушал: он смотрел на что-то или на кого-то за спинами санитаров и скульпторов. Ну конечно, Ланглебер, судебный медик. Еще держит в руках диктофон. Значит, только что окончил осмотр. Он и дал разрешение на перевозку тела.

— Пусть только попробует завести свою шарманку… — процедил Тэн сквозь зубы.

Ланглебер подошел к ним:

— Знаете, как говорил Лакан?

— Твою мать… — прошипел Тэн.

— «Если вы поняли, вы наверняка ошибаетесь».

— Может, хватит выпендриваться? — Тэн ткнул в него пальцем.

Медэксперт примиряюще поднял руки:

— О'кей. Давайте о деле. Модус операнди все тот же. Разве что сегодня ночью месье схалтурил. Либо ему помешали, либо он по неизвестной нам причине очень спешил. Он не снял убитую с потолка. Не расчленил. Ничего не изжарил. А в остальном — все то же. Кровопускание. Укусы. Вырванные куски.

— Протокол вскрытия нужен мне к завтрашнему утру.

— Ты его получишь. Скопирую предыдущий и кое-что добавлю.

— Что добавишь? — спросила Жанна.

— Он сожрал ее глаза.

Тэн изо всех сил замотал головой.

— С меня хватит, — сказал он брезгливо. — Валим отсюда.

Попрощавшись с Ланглебером, они миновали залы с муляжами и головами. Снаружи суетились полицейские. Одни все еще натягивали заградительные ленты вокруг центрального двора. Другие следили за подъездами. Никого из гражданских не допускали в зону безопасности, но жильцы буквально прилипли к окнам.

Райшенбах подлез под ленту и двинулся им навстречу.

— Мы по уши в дерьме. Журналюги тут как тут.

— Постой, — сказал Тэн. — Как они узнали?

— Точно не от нас. Как будем выкручиваться?

— Скажи им, что послезавтра утром, в понедельник, состоится пресс-конференция. Что поделаешь. Придется все им выложить. Хотя выкладывать пока особо нечего.

Полицейский отошел. Тэн взял Жанну под руку и шепнул:

— Мотаем отсюда. Выйдем задами.

Через несколько минут они снова стояли у подъезда на улице Сивьяль.

— Я тебе звякну, когда получу все отчеты. В выходные пообедаем вместе, идет?

Как и в первый раз в лаборатории «Павуа», к нему вернулся его природный задор. Жанна осадила его:

— Найди убийцу. Мы не в игрушки играем.

Улыбка Тэна погасла. Нет, это не игра. Судья знал, что на кону — жизни будущих жертв. Часы с кровавым циферблатом и стрелками из кремня начали отсчет времени.

Жанна попрощалась с ним и направилась к своей машине, падая с ног от усталости. Разум цеплялся за две мысли.

Первое. Поспать хоть несколько часов, оглушив себя снотворным. Второе. Подловить Антуана Феро и заставить его расколоться.

Хватит прикидываться любительницей искусства и застенчивой влюбленной.

Пришло время закона и наказания.

На следующее утро она поняла, что ничего не может поделать.

Допросить Антуана Феро — невозможно. Он сошлется на врачебную тайну. Признаться, кто она на самом деле, — невозможно. Она потеряет его навсегда. Открыть ему, что она установила прослушку у него в кабинете из-за несчастной любви, — НЕВОЗМОЖНО.

Во всем покаяться Тэну, чтобы он довел дело до конца? Признаться в своей жалкой уловке, в том, что она распорядилась установить жучки, потому что ее бросил любовник, и, как последняя извращенка, слушала по ночам чужие тайны? Стыда не оберешься, а толку чуть. Тэн не сможет вызвать Феро на допрос, не сможет сослаться ни на одну запись. По очень простой причине: ЗАПИСИ СДЕЛАНЫ НЕЗАКОННО.

Жанна схватила мобильный, чтобы узнать время. 10.20. Воскресенье, 8 июня 2008 года. Она потерла лицо. Ее терзало медикаментозное похмелье. Вчера вечером она перерыла ящики в поисках средства, которое поможет ей забыться. Ксенакс. Стилнокс. Локсапак. [29] Антидепрессанты. Сон накрыл ее, как саван из мгновенно схватившегося гипса. А теперь ей было трудно разодрать слипающиеся глаза.