Жан-Кристоф Гранже - Лес мертвецов

Патроны вот-вот кончатся. Но она не даст себя убить, пока не увидит Хоакина. В заглавной роли — посреди стада Неживых, покрытого листьями и кусками коры. Пока ей удавалось уворачиваться от стрел, несущих мгновенную смерть, но она понимала, что дрейф ее островка неминуемо несет ее к другой гибели. Если она слишком удалится от тропы, если окружающий пейзаж изменится до неузнаваемости, она никогда не сможет найти путь к спасению.

Она отползла назад, поднялась на ноги и вгляделась вдаль. Ей показалось или это в самом деле пальмы? Те самые, что шеренгой стояли вдоль тропы? Если держаться этого направления, то, прыгая с островка на островок, можно попытаться выбраться на твердую землю. Она собралась с силами и прыгнула. Лягушка, что скачет с кувшинки на кувшинку. Лягушка, понятия не имеющая, выдержит ли очередной островок ее вес. Разбег. Прыжок. Над головой свистели стрелы.

Она прыгнула и почувствовала, что почва больше не плывет под ногами.

Она выбралась на тропу.

Огляделась. Неживые все так же перемещались на своих растительных пирогах. Почему-то она решила, что их стрелы ей больше не страшны. Посмотрела на часы. Половина четвертого. Главная цель — ланча — все еще была теоретически достижима. Уже на бегу она проверила магазин. В результате расточительной стрельбы у нее остался всего один патрон.

Она приказала себе бежать в заданном ритме. Пальмы, папоротники, тростник… На земле — красная кровь. Сколько еще километров впереди?

Неизвестно. И никакой уверенности, что дикое племя не гонится за ней по пятам…

Зашуршала листва, послышался треск ломаемых сучьев. Сразу со всех сторон. Вот и ответ на ее вопрос. Они продирались вперед не таясь, заранее пугая ее шумом. Им известно, что сейчас худший ее враг — это страх. Тот страх, от которого костенеет все тело, теряя способность к сопротивлению.

Если только это не облава.

Вполне возможно, что они намеренно гонят ее в ловушку.

Она не сбавила скорости и продолжала бежать. Вперед, только вперед. Заметила подходящее дерево. На высоте около двух метров его ствол раздваивался, образуя идеальное укрытие. Она подпрыгнула, уцепилась за лианы и влезла на дерево. Огляделась. Пожалуй, укрытие даже слишком удобно. Неживые наверняка обнаружат, что ее следы кончаются где-то здесь. Тогда им останется только облазить ближайшие деревья и найти, где она прячется.

Она вспомнила книгу, в которой читала о снайперах-одиночках, участвовавших в мировых войнах XX века. Один из их излюбленных фокусов заключался в том, чтобы найти пригодное укрытие, но не использовать его. Напротив, отойти подальше и внимательно следить за ним, зная, что враг обязательно сунется сюда, уверенный, что добыча у него в руках…

Жанна соскользнула в грязь и, ставя ноги в собственные следы, отошла от тропы и нырнула в заросли тростника в полтора-два человеческих роста. Здесь обнаружилось еще одно укромное местечко. Правда, добраться до него будет потруднее — оно располагалось на высоте нескольких метров. Обгорелый черный ствол изгибался буквой S, широко раскинув покрытые листьями ветки. Она ухватилась за облепившие обугленный ствол лианы. Подтянулась несколько раз и очутилась в расщелине. Съежилась в клубок, приняв позу зародыша и стараясь не думать о полчищах насекомых и прочей живности, делящих с ней временное жилище.

Прежде чем затаиться, она оторвала кусок мха длиной с полметра и накрыла им лицо. Получилась отличная камуфляжная маска. Заслышав малейший шум на тропе, она сможет увидеть, в чем там дело, оставаясь незамеченной.

Она затаилась в своем свитом из лиан гнезде. Ей казалось, она — грудной младенец на руках у великана. Тело она заставила хранить полную неподвижность. Надо то же самое сделать и с мыслями.

И ждать.

Она утратила всякое представление о ходе времени. Ощущала только теплый и вязкий воздух. Под импровизированной маской из мха она обливалась потом. Изучала глазами рисунок прожилок на листьях, бороздки на древесной, коре, следила за передвижениями муравьев… Она слилась с природой. Все ее чувства обострились, достигнув почти сверхъестественной остроты. Похоже на то, будто она занимается с деревом любовью, мелькнуло у нее. Не только с деревом. С этим лесом. С этими…

Шум.

Шаги. Она приоткрыла один глаз. Так и есть. Они. Четверо. Нет, пятеро. Шестеро… Больше никаких костяных украшений. Кожа в нашлепках красной грязи. Они почти сливались по цвету с тропой, и увидеть их можно было только благодаря тому, что они двигались. Элитное подразделение. Они не разговаривали. Не делали друг другу никаких знаков. Можно было подумать, что они общаются между собой телепатически.