Жан-Кристоф Гранже - Лес мертвецов

Арройо, дом 932. Жанна расплатилась с таксистом. Феро, как она уже успела отметить, не слишком охотно вынимал бумажник. На улице оказалось на удивление холодно. В тени всего несколько градусов выше нуля. А свитер она себе так и не купила… Зима. Когда она приезжала сюда в первый раз, все было совсем не так. Впрочем, улица оставалась такой же красивой. Дома, проглядывавшие над верхушками деревьев, поражали благородством линий. Камень, скругленные углы, ажурные балконы — изящество и дружелюбие на каждом этаже…

В отеле нашлось два свободных номера. На одном этаже — правда, не смежные. Оно и к лучшему. Они не развлекаться сюда приехали. Хотя там, в Гватемале, эта идея казалась вполне естественной. Как все это уже далеко…

Жанна приняла душ. Десять минут под острыми водяными струями — и она словно заново родилась. Согрелась. Опять натянула на себя несколько маек и водолазок. С Феро они договорились, что встретятся в холле в полдень.

Цель была ясна.

Надо найти следы адмирала Палина и полковника Пельегрини.

Жанна назвала шоферу адрес «Кларина» — газеты левого толка, экземпляр которой купила в киоске. Она надеялась, что даже в воскресенье в редакции есть дежурный, который позволит ей посмотреть архивы.

Здание редакции располагалось на авениде Коррьентес, в восточном квартале Сан-Николас. Такси катило по пустынному деловому центру, миновало Башню англичан, стоящую посреди клочка лужайки. Вокруг высились американского вида дома, отбрасывающие холодные тени. От всего квартала веяло жутким, горестным одиночеством, вызывающим в душе почти мистическую тревожность.

Машина нырнула в более узкие и более людные улочки. Тоже Буэнос-Айрес, но с совершенно другим лицом. Темные подъезды, забранные решетками балконы, щели окон, почти полностью спрятанных за цветущими растениями. И повсюду — солнце. Ленивое до томности, словно спящее. Но в любую минуту готовое проснуться. Вот блеснуло распахнутое окно. Прогрохотал чей-то старый рыдван. Мелькнула стальная статуя, гордо стоящая посреди газона. Жанне вспомнился Эмманюэль Обюсон, затеявший целое расследование по поводу строчки из Рембо: «Вечность! Это море, слитое с солнцем!» В Буэнос-Айресе «слились» зима и солнце…

Они добрались до авениды Коррьентес — длинного проспекта, застроенного строгими прямоугольниками домов, такими нетипичными для города, что окружающий пейзаж вдруг показался Жанне черно-белой фотографией. Она все рассчитала правильно: в редакции действительно работала дежурная группа. Ее провели в архив — комнату без окон, освещаемую лампами дневного света. Вдоль комнаты тянулись стойки, заставленные компьютерами.

Несколько кликов мыши — и Жанна вошла в электронный архив газеты. Феро стоял у нее за спиной, с молчаливым вниманием наблюдая за ее действиями. Достаточно ли хорошо он понимает по-испански, чтобы вникать в происходящее, подумала она. Поиски Жанна решила начать с адмирала Альфонсо Палина. Кое-что нашлось, но не очень много.

Этот офицер занимал высокие посты в печально знаменитой Escuela de Mecanica de la Armada — Высшей инженерной школе ВМС, в ходе «грязной войны» превращенной в главную тюрьму страны, где пытали и казнили заключенных. Затем он возглавлял еще несколько нелегальных тюрем, действовавших в Буэнос-Айресе под самыми разными вывесками: «Автомобильные моторы Орлетти», «Банк», «Спортшкола Олимп» и так далее… Именно он, говорилось в статье, придумал включать в тюрьмах на полную громкость музыку, чтобы заглушить стоны и крики заключенных. В 1980 году он стал шефом государственного департамента информации и получал приказы непосредственно от Хорхе Рафаэля Виделы. После того как диктатура была свергнута и к власти пришло демократическое правительство, Палин оказался одним из первых в списке обвиняемых, но в 1984 году, после Фолклендской войны, исчез с горизонта, словно испарился.

После этого о нем не было ни строчки. По всей видимости, адмирал бежал из страны. Жанну это не удивило. Она так и предполагала, что Палин давным-давно перебрался в Европу — в Испанию или Францию.

Единственной ценной находкой была групповая фотография, запечатлевшая нескольких офицеров в военной форме. Все они стояли навытяжку, каждый — в черных очках. Больше всего они напоминали банду мафиози. Карикатуру на самих себя.

Жанна повернулась к Феро:

— Который из них?

Психиатр ткнул в снимок дрожащим пальцем. Жанна присмотрелась к Палину — в общем-то она таким его себе и представляла. Высокий, худой. Из тех, про кого говорят: сухой как палка. В восьмидесятые годы он уже был седым: густую гриву волос зачесывал назад. Голубые глаза. Лицо пересекают две глубокие морщины, очертаниями напоминающие щипцы для льда. Жанна попыталась прикинуть, как он должен выглядеть сегодня — постаревший, в гражданском костюме. Таким его видел Феро у себя в кабинете. Н-да, как пациент он вряд ли вызывал симпатию…