Жан-Кристоф Гранже - Пассажир

— Типа психиатра?

Шампунь молча грыз круассан. Прибой с тихим плеском катил волну за волной, оставляя возле его ног пенный след.

— Ты помнишь, когда мы познакомились?

— В ноябре, кажись. Холодрыга была, не приведи господи.

Януш достал блокнот и начал делать записи.

— Я смотрю, ты в интеллихенты подался, — хмыкнул Шампунь. — А чего не пьешь-то?

— Мы познакомились в общежитии «Эммауса»?

— Ну да.

— А где именно?

Бомж недоверчиво покосился на него. У него была гладкая, очень белая кожа, совершенно лишенная растительности, — ни бровей, ни щетины на подбородке. Сквозь нее выпирали острые кости, делая лицо похожим на череп скелета. Множество шрамов — немые свидетельства драк и потасовок. Но не только. Януш заметил также протянувшийся вокруг лысой головы продольный шрам, явно оставленный хирургом. Несомненно, бомж перенес операцию по трепанации черепа.

— Так где именно в «Эммаусе»? — повторил он вопрос.

— Ну ты даешь! На бульваре Картонри в Одиннадцатом округе, вот где.

Он подлил себе вина и окунул в него второй круассан. Януш по-прежнему черкал в блокноте.

— Двадцать второго декабря меня замели за участие в драке.

— А, про это ты помнишь?

— Более или менее. А ты? Ты знаешь, что там в точности произошло?

— Ну, меня там не было, но потом мы с тобой один раз разговаривали. На тебя наехали ребята из Бугенвиля.

— Что такое Бугенвиль?

— Район Марселя, что ж еще? Неподалеку от Загона. Там тусуется местная банда. Полные отморозки. Беспредельщики.

Интересно, подумалось Янушу, как ему удалось вырваться живым из лап этих бандюг.

— А почему они на меня наехали? Грабануть хотели?

— Грабануть? Да чего у тебя было брать-то? Не, они хотели тебя мочкануть, это точно.

— Это я сам тебе так сказал?

— Да ты их боялся, чуть в штаны не наложил!

— А я говорил тебе, почему они хотят меня убить?

— He-а. Сказал только, что сваливаешь. Что к тебе вернулся свет. Что боги пишут свою историю. Ну, чего-то в этом роде. Ты всегда был с приветом, но иногда мог такое ляпнуть — хоть стой, хоть падай.

Свет. Что за свет? Связанный с его сном? И со сном Патрика Бонфиса? Или симптом диссоциативного бегства? Боги и их история. А это что? Намек на убийство с мифологическим подтекстом? В левой глазнице запульсировала боль.

— А куда я уехал, ты знаешь?

— Не, про это ты не говорил. Блин, да чего такое с тобой случилось-то?

— Сам не знаю.

Шампунь не стал настаивать. Боль в глазу у Януша усилилась, захватив весь лоб. Он уставился на воду и опоры акведука, надеясь, что созерцание мирного пейзажа принесет ему облегчение. Напрасные чаяния. Да и погода начала портиться. Море окрасилось в иссиня-черные тона. Серебристые волны обрушивались на берег с шумным звоном бьющегося стекла. Природа не только не исцелила его, но и сама заразилась его болью.

— Ты недавно говорил, — массируя виски, снова обратился он к приятелю, — что зря я вернулся. Вроде как из-за легавых.

— Ну да.

— Из-за той драки? Но ведь это дело давнее…

— Мать твою, ну ты даешь! Они же тебя ищут. Прямо сейчас. Здесь, в городе. Так и шныряют. Я их сам вчера два раза видал. В «Валентине» и в приюте Марсо. Всех опрашивали, суки. Они ищут тебя, Жанно. Очень ты им зачем-то нужен.

Януш все понял. Он полагал, что в шкуре бомжа нашел себе надежное убежище. Но на самом деле он лишь чудом не попал в лапы марсельской полиции. Анаис Шатле объявила на него охоту не только в Бордо, но и здесь. Выходит, надо срочно менять стратегию.

— А почему они меня ищут, не знаешь?

— Вроде как из-за убийства. Какого-то бомжа в Бордо завалили. Ребята слышали, как легавые говорили с социальными работниками. Но я им не верю! Мы с тобой, Жанно, — он ухватил бутылку с вином и стал пить прямо из горлышка, — не преступники, а жертвы! Мы — жертвы этого общества, а они…

— Еще ты говорил, что мне нельзя возвращаться «из-за всего остального». Что это за все остальное?

— Отморозки из Бугенвиля. Такие ничего не забывают. Если они пронюхают, что ты опять в городе, найдут тебя и — того…

Список опасностей рос день ото дня. Полиция. Люди в черном. И вот теперь банда местных бандитов… Ему хотелось завыть в голос. Но он сидел молча. Как будто под наркозом.

— Это еще не все… — совсем тихо проговорил Шампунь.

Януш наклонил шею, словно подставляя ее под удар. Давай, прикончи меня, говорил его жест.

— Марсельская полиция… Они думают, что ты замешан и в том убийстве…