Жан-Кристоф Гранже - Пассажир

— Мы тебя подобрать, приятель. Помыть, накормить. Поселить. Голова все равно пустая, но ты уметь рисовать. Я отдал тебя учиться поддельщики.

— У тебя есть другие?

— А ты что думать? Я ждать тебя, чтобы торговать французский гражданство?

— Я согласился?

— Ты взяться за работу, glup. За полмесяц ты все переплюнул. Дар, нюх. Тушь, печать, штампы… — Он загибал пальцы. — Все хватать на лету. Через месяц ты уже заработать. Сам завел свой лаборатория. Другой я бы яйца повырывал. А тебе доверять. Всегда работа вовремя.

Выходит, Ноно продержался дольше других. С марта по сентябрь 2009 года. Успел обустроиться на легальном положении, добиться официального статуса — арендовать студию, открыть счет в банке, платить по счетам. И все по липовым документам.

— Я так и не сказал тебе, как меня зовут?

— Спустя время ты говорить, тебя звать Ноно. Приехать из Гавр. Там быть типография. Чепуха. Главное, ты хорошо работать. Никаких проблем. Пока ты не пропал.

Он хохотнул и взял Шаплена за загривок:

— Засранец ты этакий!

Теперь Шаплену легче было понять чудо Матиаса Фрера. Надо думать, он давно сфабриковал бумаги на это имя… Неужели он так и разгуливал с этими документами со времен Нарцисса? Виктора Януша? Нет. Скорее, дар вернулся к нему, когда у него снова случился провал. И он выдумал Матиаса Фрера. Сделал себе документы и нашел работу в медицинском центре Пьера Жане.

Юсеф прищелкнул пальцами. На разделявшем их подлокотнике возникли два стаканчика, крошечные, как ружейные пули.

Амар склонился над ними с бутылкой. Юсеф поднял свою стопку:

— Zxivjeli! [50] Твое здоровье! (сербохорват.)

Шаплен выпил водку залпом. Она показалась ему густой, как лак. Он зашелся кашлем. Выпивка обожгла ему горло, огнем разлилась в груди, растеклась по рукам и ногам.

Юсеф издал свой короткий смешок, тут же утонувший в улыбке Джокера.

— Polako, [51] Медленно (сербохорват.). Ноно. Это надо смаковать… — Он знаком приказал Амару налить еще.

У Шаплена на глаза навернулись слезы. Сквозь их пелену он различал копошение снаружи. Поникшие плечи и сгорбленные спины нелегалов окружало облако пара. Негры, арабы, узкоглазые, индусы, славяне… Они жались друг к другу, топтались на тротуаре, ожидая неизвестно чего.

— Как им удается?

— Выживать?

— Платить тебе за паспорта.

Юсеф засмеялся:

— Ты их рожи видеть? Эти все больше покупать вид на жительство.

— Это не ответ. Как им удается?

— Скидываются. Залезают в долги. Как-то выкручиваться.

Шаплена замутило. Он участвовал в этой торговле. Был причастен к этому рабству. Как он скатился так низко? Его личности — будто ступеньки, по которым наверх не выберешься.

— И больше я тебе ничего не рассказывал? — настаивал он. — О своем прошлом, о своей жизни?

— Ничего. Ты получать заказ и исчезать. Когда возвращаться — бумаги готовы. Всегда dakăko. [52] Здесь: точно (сербохорват.).

— И все?

— Могу сказать, ты измениться.

— В смысле?

Тот поддел пальцем отворот его бархатного пиджака от Нола Смита.

— Прикид все круче. Стрижка. Парфюм. По мне, чертов бабник.

Нельзя упускать такой случай. Он выпил водку и сыграл ва-банк:

— Мне нужны девочки.

— Девочки?

— Профи.

Юсеф откровенно расхохотался:

— А твои бабы, братан?

— Я даже их номеров не помню.

— Могу тебя знакомить. Наши девочки. Самые лучшие.

— Нет. Мне нужны девочки… с юга. Магрибианки.

Похоже, Юсеф обиделся. В его змеиных глазах вспыхнул огонек. Пламя, напоминавшее плотный и опасный жар водки в его руке. Шаплен испугался худшего, но губы босняка дрогнули, глаза сморгнули.

— Ступай к Софи Барак.

— Кто это?

— Через нее проходить все арабки.

— Где ее искать?

— Отель «Теодор». Там ее штаб этот год. Тупик улица Артуа. Скажи, я послал. Я продавать ей бумаги для девочек.

— Она меня не пошлет?

— Нет проблем. Она обожать гаденышей вроде тебя. Но говори громко. Она из Ливан. В детстве почти оглохнуть от бомбежек.

— А если не через нее? Вдруг я сам захочу поохотиться?

Юсеф взглянул на Амара. Впервые на губах великана промелькнула улыбка.

— Ищешь цыпочку, иди в курятник. Ступай к «Джонни» улица Клеман-Маро. Сам договориться. Встретиться завтра. Тогда ты получать свое. Должок там посмотрим.

— Должок?

— Целый трюм, glup. Твои слова. Ну пока.

Он сунул ему в карман пиджака две бумажки по пятьсот евро.

— Одну выпей мое здоровье.

— Что это еще за глупости?