Лоран Ботти - Проклятый город. Однажды случится ужасное...

— я тебе наврал, бастиан

— что??? ты о чем?

— о моей матери

Пауза.

— помнишь, ты к нам зашел перед отъездом? и она тебе наговорила про туман и все такое?

— да

— ну вот… вчера ей позвонили. из лавилля-сен-жур

— откуда ты знаешь??? и кто это был?

— я подошел к телефону. какая-то тетка, по голосу не очень молодая. короче, она страшно разоралась — мать, в смысле. поэтому я все и слышал. сам знаешь, как она орет — мертвого разбудит.

Бастиан воздержался от комментариев.

— и что она говорила?

— ну типа: не понимаю, о чем это вы… я никогда не была в лавилле… я никого там не знаю…

— но это же неправда! она знает нас!

— дык а я о чем? короче, мать знает лавилль

— я помню: ты сказал, она там никогда не была. я тебя спросил, откуда она знает про туман и… всяяякие вееещи…

— в чем и дело, говорю же: я тебе наврал. не спрашивай почему, как будто мне кто-то нашептал, что иначе нельзя. что лучше наврать. и вчера я подумал, что должен сказать тебе правду. после того звонка.

— она здесь жила? когда?

— ну, еще до того как я родился, значит давно. она об этом никогда не говорила, но я глянул ее паспорт.

— а паспорт тут при чем?

— ты что, не просекаешь? мать РОДИЛАСЬ в лавилле!

Раздался звуковой сигнал. Бастиан поискал глазами окошко Опаль, но это была не подруга.

— Ну что, Бастиан, поговоришь со мной?

Ему показалось, что он почти услышал голос — мягкий и насмешливый. «Жюль Моро».

— у тебя случайно нот твоей фотки? я бы поставим к себе на комп:)

Это было послание от Бастиана. Однако ни оно, ни сопровождавшая его короткая мелодия не могли оторвать Опаль от фотографии, недавно появившейся перед ее глазами. Опаль разглядывала ее уже две-три минуты, сосредоточенно и напряженно. Бастиан, «Сент-Экзюпери», тетя Жавотта были где-то в другом измерении; Chowder Society, самоубийство брата, отъезд родителей в Италию, ее собственные тревоги, надежды и сомнения превратились в отдаленные воспоминания, мерцающие отблески реальности в непроглядной тьме кошмарного сна. Эта тьма окутала ее, когда она прочитала первые строки послания от «брата»:

— Я знаю, ты пыталась связаться со мной в Showder Society. И, конечно же, знаю, что тебе не удалось этого достичь. Ты хочешь понять, не правда ли? Смотри…

Далее шла ссылка на какой-то сайт.

Опаль испытала нерешительность — в глубине души она понимала, что существо, говорящее с ней, не может быть ее братом… в полной мере. Кристоф никогда не стал бы выражаться так официально: «тебе не удалось этого достичь». Он написал бы что-то вроде «у тебя не вышло» или «не получилось» — не говоря уже об орфографии! Но, так или иначе, это существо знало о многом. Поскольку принадлежало не к этому миру, а к другому — тому, где только знание имеет ценность. Те из ему подобных, которые появлялись на сеансах в Showder Society, никогда не ошибались. И даже если это действительно был ее брат, это уже был не вполне он — лишь его дух, развоплощенный и холодный, лишенный эмоций и чувств, обитающий в некоем запредельном, абстрактном мире, далеком от мира здешнего…

Движимая какой-то неодолимой силой, чувствуя, как слабеют колени и холодеет в животе, Опаль нажала на ссылку. На экране появилась фотография — просто фотография, а не сайт с собственной навигацией и другими ссылками и даже не отдельный блог — словом, совсем не то, что она ожидала увидеть.

На фотографии была изображена небольшая группа людей — человек десять, — одетых в черные балахоны и стоявших кругом, держась за руки. Их лица были наполовину закрыты черными масками. Люди стояли в полумраке — единственным источником света были факелы, укрепленные на стенах, и нельзя было точно определить, что это за место, но напоминало оно нечто вроде подземной часовни или склепа. Однако Опаль невольно вздрогнула, изучая детали: знаки, начертанные на стенах, статуи непонятных, смутных очертаний, показавшихся ей подозрительными… Она догадалась, что люди в масках совершают какой-то ритуал: на полу был начерчен круг с пентаклем, чем-то напоминающий тот, вокруг которого собирались члены Showder Society. Однако вид взрослых, занимающихся тем же самым, вызывал какое-то тревожное, неприятное ощущение примерно то же самое испытываешь, узнав, что твои родители занимаются любовью, как и все остальные взрослые.