Виктор О`Рейли - Забавы Палача

Куэрк закончил осмотр багажника. Собственно говоря, он и не рассчитывал ничего найти, к тому же машина была казенная – Бог его знает, кто на ней раньше ездил. Может, какой-нибудь охотник пролил в ней масло полгода назад. Этот запах из тех, что держатся долго.

Куэрк усмехнулся себе под нос. Он захлопнул багажник, оперся на его крышку и снова почувствовал себя легко. Он старался не глядеть открыто на длинные, стройные ноги Тины. Ветерок пошевелил ее юбку, и на миг его взору открылась внутренняя поверхность бедра.

– Ну, все в порядке, – сказал он. – Теперь я быстренько загляну внутрь, и можете отправляться по своим делам. Он открыл заднюю дверцу машины.

– Будьте так любезны, сэр, выйдите на секунду, – сказал он Дитеру, который лежал в ленивой позе и словно дремал. Немец сладко потянулся.

– Пожалуй, мне не помешает глотнуть свежего воздуху. – Он выбрался из машины через левую дверцу и захлопнул ее левой рукой. Его правая рука висела свободно. Он обошел автомобиль и встал вместе с Тиной за полицейским.

– Благодарю вас, сэр, – сказал Куэрк. Он наклонил голову и начал бегло осматривать заднюю часть салона.

На задней полочке не было почти ничего – только путеводители и книга какого-то военного фотокорреспондента. Заднее сиденье было пустым, за исключением газеты. Он рассеянно перевернул ее, думая посмотреть футбольную таблицу, – и вскрикнул от дикой боли, когда нож Дитера вспорол ему живот.

Молодой полицейский осел на дорогу, сжимая живот обеими руками, тщетно пытаясь удержать на месте вываливающиеся кишки. Сквозь его форму и пальцы просочилась кровь, она пузырилась на его губах. Еще в сознании, он упал посреди дороги, и гудронное покрытие под ним стало багроветь. Изо рта у него вырывались булькающие звуки, как у смертельно раненого зверя.

Тина выхватила из-под шоферского сиденья свой “скорпион”. Первая очередь досталась солдату с винтовкой, ошеломленно глядевшему на умирающего полисмена. Пули застучали по магазину его винтовки и впились ему в пах и в бедро. Вторая очередь разнесла ему грудную клетку. Он сполз вниз по дверце “лендровера” и уткнулся лицом в грязь на обочине шоссе.

Дитер всадил нож в спину другого полицейского и, не тратя времени на то, чтобы вынуть его, сорвал с заднего сиденья второй “скорпион”, развернул откидной приклад и очень быстро, но с отработанной точностью начал посылать тройные очереди в заднее стекло “лендровера”, где маячил силуэт радиста с передатчиком.

Капрал, который поддерживал радиосвязь, выкатился из “лендровера” спиной вперед как раз в тот момент, когда выстрелы Дитера вдребезги разнесли мощный приемопередатчик, разлетевшийся веером искр и покореженных микросхем. Внутренняя обивка “лендровера” загорелась, и машину стали вылизывать язычки пламени.

Капрал спрятался за пустым патрульным автомобилем, а объединенный огонь двух террористов разрывал тонкий металл корпуса и бил стекла, которые рассыпались каскадами сверкающих осколков. Кровь от порезов заструилась по его лицу. Одна пуля ободрала ему голень правой ноги, вызвав сильный болевой спазм и парализовав его на несколько драгоценных секунд.

Почти в шоке, едва веря тому, что случилось, солдат стащил с плеча автомат “карл-густав” и передернул затвор. Девятимиллиметровый патрон высокой пробивной силы скользнул в казенную часть.

Пули пробили бензобак полицейского автомобиля, и по дороге начала растекаться бензиновая лужа.

В стрельбе наступил перерыв. Дитер менял магазины. Тина ждала. Приклад ее пистолета был уже полностью развернут и упирался в плечо. Она использовала “форд” как дополнительную опору. Как только раненый капрал показался из-за патрульного автомобиля, она нажала курок: два ее выстрела почти слились в один. Из шеи капрала брызнула кровь; вторая пуля раздробила ему ключицу. Капрал упал на спину и сполз в кювет. Тина сменила магазины.

На несколько минут наступило затишье. Потом до слуха террористов начали доходить более слабые звуки: потрескивание объятого огнем “лендровера” и бульканье, перемежающееся стонами, которые издавал полумертвый Лайам Куэрк. Тина подошла к нему. Его душераздирающие стоны действовали ей на нервы. Она навела на него свой автоматический пистолет и снесла ему челюсть. Она видела, что он еще жив, но стоны прекратились.

– Дурак, – спокойно сказала она и отошла в сторону.

Дитер выдернул охотничий нож из спины другого полисмена. Тот не пошевелился. Он в нерешительности помедлил, затем, не утруждая себя переворачиванием тела, поднял за волосы голову полицейского и перерезал ему горло. Поток крови из артерии хлынул на середину шоссе, и из валявшихся там пустых гильз образовались островки. Дитер вытер нож о синюю шинель убитого и снова вложил его в ножны на поясе. Холодный мартовский ветер заставил его вздрогнуть. Он ощущал лихорадочное возбуждение, чувствовал себя почти всемогущим. Такой же восторг охватывал его после особенно сложного спуска на лыжах по непроторенному склону, но это было даже лучше. Он опустил правую руку в лужу крови рядом с полисменом и затем поднес ее, всю красную, прямо к лицу. Это было видимым доказательством того, что ему дана власть убивать. Он чувствовал запах крови. Он мог попробовать ее на вкус. Зачарованный, он застыл на месте на несколько долгих секунд.