Йозеф Гелинек - 10-я симфония

Большая фуга первоначально была создана как заключительная часть Струнного квартета № 13, но оказалась столь сложной для исполнения, столь изобилующей диссонансами и внезапными переходами, что издатель умолял Бетховена написать для консервативных венцев альтернативный, более мелодичный вариант.

Бетховен согласился, так как своими глазами видел ужас и отвращение на лицах слушателей, которые пришли на первое исполнение квартета, а вынуждены были слушать фугу. Композитор посчитал их дураками, но согласился убрать фугу из окончательной версии, заменив ее в квартете более доступной частью, и опубликовать как отдельное произведение.

Замысел Бетховена был таков: Беатрис будет хранить партитуру до его смерти, а потом отправит издателю, чтобы тот опубликовал ее как посмертное издание. Он не хотел, чтобы симфония находилась в его собственном жилище, потому что его друг интриган Шиндлер был способен уничтожить странное, ни на что не похожее произведение, чтобы оно не испортило, словно паршивая овца, безупречный цикл симфоний композитора.

В самом деле, Десятая симфония помимо своей революционной структуры — семи частей (чего Бетховен не применял ни в одной из прежних композиций) — содержала и другие музыкальные новшества и была настолько авангардной и смелой в гармоническом отношении, что включала пятиминутное соло на барабане в скерцо и двутональные пассажи в финальном ______ [21] В тексте печатного экземпляра книги в этом месте — лакуна. Прим. верстальщика. стях до мажор и фа-диез мажор предвосхитили эксперименты, которые век спустя осуществил Стравинский в балете «Петрушка». В шестой части, андантино с вариациями, Бетховен использовал пентатонические гаммы и создал пассажи настолько неопределенной тональности, что вполне можно было бы утверждать — революция, начатая Дебюсси в прелюдии к «Послеполуденному отдыху фавна», на самом деле началась с Десятой симфонии. Во втором allegro con brio [22] Скоро, одухотворенно (ит.). композитор ввел многократно повторяющиеся пассажи — одна и та же мелодия звучала с небольшими вариациями до тридцати раз подряд, став подлинной родоначальницей минимализма. Семь частей симфонии не были отделены друг от друга, как обычно, а объединялись ложными каденциями и другими техническими приемами, с помощью которых Бетховен превратил свою последнюю монументальную симфонию в непрерывно звучащую музыку, длящуюся полтора часа. Десятая, в какую бы эпоху ее ни слушали, должна была стать навеки современным произведением.

Беатрис вновь с гордостью взглянула на посвящение на первой странице, которое в большей или меньшей степени соответствовало званию владелицы рукописи, и стала внимательно осматривать свою спальню, чтобы найти самое ______ [23] В тексте печатного экземпляра книги в этом месте — лакуна. Предположительно: …чтобы найти самое укромное место. Она не хотела… Прим. верстальщика. не хотела, чтобы отец, который так резко переменился по отношению к Бетховену — от благоговения до ненависти ко всему, включая каждую ноту в самом прекрасном из его произведений, — обнаружил рукопись и, разгневавшись, бросил ее в огонь. Сначала она хотела закрыть ее на ключ в своем секретере, спрятав под другими бумагами, но решила, что рано или поздно отец тщательным образом просмотрит все бумаги в ее спальне, чтобы убедиться, что она и композитор не состоят в переписке. Затем попыталась засунуть ее между двумя матрасами на своей постели, решив, что в качестве временного тайника это, пожалуй, лучшее место. Наклонившись, чтобы спрятать рукопись, Беатрис заметила, что одна из толстых досок пола чуть приподнята, и попробовала поднять ее еще выше, чтобы посмотреть, велико ли пространство между досками и брусьями, на которые положен пол. Но только сломала ноготь и занозила большой палец, занозу пришлось вытаскивать с помощью иголки. Тогда она спустилась в кузницу, где можно было найти инструменты, которыми обычно пользовались, когда подковывали липицианов, и там взяла стамеску, молоток и клещи. Она была уверена, что с их помощью сумеет поднять доску.

Беатрис принялась сражаться с доской, но не прошло и полминуты, как ее отец, привлеченный шумом, без стука вошел в комнату.

Беатрис застыла, не зная, что сказать, ведь отец застал ее стоящей на полу на коленях с инструментами в руках.

В его голосе звучала суровость, означавшая, что он все еще не простил дочери ее тайных отношений с Бетховеном.