Йозеф Гелинек - 10-я симфония

В одном старинном музыкальном трактате Даниэль прочел, что певцов, уличенных в интонировании этого интервала, могли подвергнуть пыткам и даже послать на костер, все остальные рассуждения о тритоне были покрыты густейшим теологическим мраком. В других сочинениях утверждалось, что тритон имеет сильную сексуальную составляющую, и потому церковные власти изгнали этот интервал из духовной музыки. Несколько веков спустя Леонард Бернстайн в «Вестсайдской истории» использовал тритон в качестве главного интервала, видимо, как символ непреодолимого влечения, которое испытывают друг к другу Тони и Мария:

MA-RIIIIII-a. I-JUST met a girl named Mariaaaa. [13] МА-РИИИИИИ-я. Я-ТОЛЬко что встретил девушку, ее зовут Марияяяя (англ.).

Тритон был интервалом, отделявшим первые слоги имени героини и затем, после третьего слога, разрешавшимся великолепной квинтой, как будто страстное желание, которое испытывал Тони, нашло выход в этом последнем звуке. Даниэль подумал, что даже современный человек, услышав тритон, мгновенно ощущает чувство тревоги, как будто над ним нависла угроза. Возможно, по этой причине композитор Дэнни Элфман, автор саундтрека к «Симпсонам», в своей знаменитой музыкальной заставке к сериалу использовал «дьявола в музыке», чтобы подчеркнуть неисправимый характер Барта:

THE SIIIIIIIIIIIIMP-SONS [14] СИИИИИИИИИИИМП-СОНЫ (англ.).

Осознав, что отвлекся от Бетховена и мелодии из нотной тетради, Даниэль попытался установить связь между «дьяволом в музыке», которого обвел кружками, и каким-то эпизодом из жизни композитора.

И вот тогда он вспомнил об иллюминатах. Бетховен открыто симпатизировал этому тайному обществу. В отличие от масонов, к которым принадлежал, к примеру, Моцарт, оно не требовало от своих членов веры в Высшее Существо. Поэтому в секту иллюминатов, куда входили многие друзья Бетховена, проникло немалое число агностиков и атеистов, придававших этому обществу явную антиклерикальную направленность. Таким образом, врагами иллюминатов были Католическая церковь и европейские монархи, утверждавшие, что получили свою власть от Бога. Самые рьяные очернители обвиняли иллюминатов в том, что именно они задумали и руками якобинцев осуществили Французскую революцию. Их зловещая тень якобы осеняла даже русскую революцию 1917 года. Еще не так давно, в 1983 году, кардинал Ратцингер, ныне папа римский Бенедикт XVI, заявил в документе, опубликованном Святым престолом, что в XX веке Рим с неудовольствием продолжает наблюдать за обществами масонского типа (наподобие иллюминатов) и что вдохновляющие их принципы несовместимы с учением Церкви, потому католикам, дабы не впасть в смертный грех, запрещается входить в них под страхом отлучения от причастия.

Не превратился ли Бетховен, чьи расхождения с имперской властью Вены постоянно усиливались, из человека, всего лишь симпатизирующего тайному обществу, в его активного члена и не стал ли подобно Моцарту, принадлежавшему к масонской ложе, по особым случаям сочинять иллюминатскую музыку? И, учитывая явно антиклерикальный уклон этого общества, не выбрал ли он «дьявола в музыке», интервал, запрещенный папой со времен Средневековья, чтобы бросить вызов наместнику Бога на земле?

Наконец Даниэль задался вопросом: не имеет ли секта иллюминатов, которая, похоже, до сих пор активно действует во многих странах, какое-то отношение к ужасному убийству Рональда Томаса?

Инспектор Матеос так долго не менял позу — ноги скрещены на письменном столе, а руки закинуты за голову наподобие подголовника, — что его помощника, младшего инспектора Агилара, так и подмывало бросить ему монету, как бросают деньги «живым статуям», чтобы те хотя бы пошелохнулись. Вместо этого он произнес:

— Принести кофе, шеф?

Матеос, обдумывавший собранную информацию по делу Томаса, казалось, не слышал вопроса. Однако он подействовал не хуже монеты, потому что Матеос поменял позу и снял ноги со стола. К тому же оказалось, что он все прекрасно расслышал, потому что сказал:

— Да, с сахаром, пожалуйста.

— С сахаром? Уверен?

— Да, уверен. Вообще-то я не пью с сахаром, но сейчас, когда приходится ломать голову, мне его не хватает. Мозг — наш самый прожорливый орган, Агилар, он поглощает шестьдесят процентов сахара, содержащегося в крови, около четырехсот пятидесяти калорий в день. К тому же, в отличие от других органов, мозг не способен сохранять энергию в виде жиров или гликогена, он постоянно нуждается в топливе.