Йозеф Гелинек - 10-я симфония

— Приблизительно до трех. Мне не нравится этот разговор, инспектор. У меня складывается впечатление, что вы подозреваете Софи.

Матеос понял, что если он продолжит задавать вопросы о дочери Томаса, то уже ничего не добьется от Делорма, и переменил тему разговора:

— Сеньор Делорм, мы уверены, что татуировка, которая стоила вашему другу жизни, была ключом к какому-то шифру. Ключом, способным указать нам местонахождение рукописи Десятой симфонии Бетховена.

— Рукописи Десятой симфонии? Я вас не понимаю. Рональд работал над реконструкцией первой части симфонии с факсимильным изданием набросков Бетховена, хранящимся в Государственной берлинской библиотеке, в отделе музыки.

— Я не хочу оскорблять память вашего друга, — сказал инспектор, — но боюсь, он выдал за музыкальную реконструкцию оригинальную партитуру Бетховена. Томас никогда не говорил вам о неизданной рукописи?

— Нет, никогда. Хотя со мной он почти не разговаривал о музыке, потому что эти разговоры всегда заканчивались ссорой.

— Что было причиной этих ссор?

— Мои музыкальные пристрастия. Он находил их сомнительными и часто надо мной подшучивал, иногда довольно едко и безосновательно. Поэтому мы избегали говорить о музыке.

— В последние месяцы вы не заметили в его поведении ничего странного, чего-то такого, что выходило за рамки обычного?

— Ничего, если не считать нескольких поездок в Вену. Он не хотел, чтобы я его сопровождал. Я стал подозревать, что у него появилась другая связь, потому что, как я уже говорил, тетради с фрагментами сочинений Бетховена хранятся не в Вене, а в Берлине.

— У него было постоянное место жительства?

— Да, в Париже. Но, простите, я не понимаю вашей теории. Если Томас обнаружил неизданную рукопись Бетховена, почему он это скрыл? Почему он не продал ее на аукционе? Я не специалист в этой области, но могу предположить, что рукопись Бетховена — это клад для любого коллекционера.

— Возможно, он не мог ее продать.

— Не понимаю.

— Если бы Томас заявил: «Я обнаружил рукопись Бетховена», его бы спросили: «Хорошо, а где она была?» и, что еще неприятнее: «Кому она принадлежала?»

— Вы думаете, Рональд выкрал рукопись оттуда, где она хранилась?

— Мы работаем над этой гипотезой. Ваш друг узнал, хотя нам пока неизвестно, каким образом, о местонахождении Десятой симфонии, сумел туда проникнуть, взял рукопись и никому ничего не сказал. Затем он спрятал ее в секретном месте и вытатуировал на голове его координаты в виде нот на случай, если он их забудет.

— Вроде комбинации цифр в сейфе?

— Что-то вроде этого.

— В таком случае не может ли быть убийцей законный владелец рукописи?

— Не думаю. Законный владелец известил бы о пропаже полицию.

— Тогда он ограбил какого-то вора?

— Не будем делать поспешных выводов. У вашего друга есть какой-нибудь документ, который, на ваш взгляд, мог бы помочь нам в расшифровке? Я уверен, что, раскрыв тайну партитуры, мы выясним и кто его убил.

— Я поищу в бумагах Рональда. Но они находятся на чердаке нашего дома в Париже.

Один из сборщиков попробовал сделать massé на только что установленном столе, но слишком сильно ударил по шару. Шар вылетел за борт, едва не угодив в Агилара, который еле успел от него увернуться. Матеос с упреком посмотрел на помощника, сочтя его причиной, а не жертвой происшедшего, и продолжал разговор с Делормом, мимикой дав тому понять, что вынужден терпеливо сносить выходки Агилара.

— Какого рода отношения были между князем Бонапартом и Томасом?

— Почему вы меня об этом спрашиваете?

— Мне сообщили, что Софи дружит с Бонапартами. Томас тоже с ними дружил?

— Разумеется, они были знакомы, но особой дружбы между ними не было.

— Как они познакомились?

— Это длинная история. Не знаю, знаете ли вы, что мать Софи, то есть первая жена Томаса, корсиканка.

— Почему вы говорите «первая жена»? Что, у Томаса были еще жены?

— Нет, но у него были длительные отношения с другими женщинами. Одна из них была испанкой.

— Вы знаете, как ее звали?

— Нет. Томас не любил рассказывать о своем гетеросексуальном прошлом. Но возможно, это знает Софи.

— Откуда вам известно, что она испанка?

— Как-то раз, пытаясь найти банковские документы, я наткнулся на несколько любовных писем, написанных по-испански.

— И вы не видели подписи?

— Нет. Я прочел ровно столько, чтобы понять, что это личное письмо. У меня никогда не возникало желания шпионить за Томасом. Рискуешь обнаружить вещи, о которых лучше не знать.