Марк Олден - Гири

Словно упрямый ребенок, Робби отрицательно покачал головой.

— Нет, не нужно. Я знаю, что бывает с ребятами, в отношении которых осуществляется федеральная программа защиты свидетелей. Или они сходят с ума, или начинают вести дерьмовую жизнь в дерьмовом городишке и трясутся там от страха до тех пор, пока их не разыскивает мафия и не кончает.

— Робби, я на твоей стороне. Это главное. Я твой друг. Возможно, твой единственный друг на данный момент. Ты сам слышал пленку.

— Да, я слышал пленку, но предупреждаю: ни опеки, ни тюряги. Особенно тюряга... Лучше убейте сразу! Я не собираюсь замуровывать себя в четырех стенах камеры! Не собираюсь! Мне нужно драться. Я должен быть в январе в Париже на турнире на приз суибин!

— Робби, не будь ребенком. Опека — это не то, что ты думаешь. Представь... Только представь, что мы даем тебе твое собственное доджо. Твой собственный карате-клуб. В другом городе. Новое имя. Все деньги, какие потребуются. Никакой тюрьмы. Что скажешь?

— Я должен драться в Париже. Вы позволяете мне сделать это, и тогда я стану сотрудничать с вами до конца. Я должен выиграть суибин и доказать всем, что я лучший боец! Лучший в мире!

Ле Клер прикусил губу и задумался. Информация в обмен на турнир?..

— Когда это все начинается?

— Начало второй недели января. Отборочные бои продлятся дней пять-шесть, затем финал. Два каратиста. А между ними суибин и звание сильнейшего. Кто первый схватит, тот победил. Это... Это... Да, что там, тебе не понять!

Ле Клер еще на минуту задумался, потом хлопнул в ладоши.

— Ну, хорошо. Считай, что договорились. Ты выиграешь этот турнир и приедешь ко мне. А мы тут уж с тобой поработаем.

Робби не ожидал такого поворота. Он широко улыбнулся. Это была улыбка победы, которая далась ему легко, несмотря на все его раздражение.

— Я выиграю, можешь не сомневаться! Что, можно идти?

— Будь осторожен. Ты слышал пленку. Они все знают. Спарроухоук теперь на их стороне, а не на твоей. Принимай это во внимание.

— Я буду осторожен. Я знаю, что они идут ко мне. Я предупрежден. Это уже полпобеды. Сами они ничего не будут делать, а только ждать действий от Спарроухоука. Это их стиль работы, уж я-то знаю. Если Спарроухоук ничего не станет предпринимать, я в безопасности.

Ле Клер хлопнул его по плечу.

— Как скажешь, тебе виднее. Это все твои бывшие друзья, а не мои. О! Какие у тебя мускулы! Ты иди первым. Мы подождем несколько минут, а потом сами пойдем.

Когда за Робби закрылась дверь номера, оба агента ФБР переглянулись. В глазах их стояло изумление.

Ле Клер глянул на пол.

— Подберите магнитофон и пошли отсюда.

— Вы в самом деле отпускаете его в Париж?

— Приходится. Его не напугаешь нашими дежурными страшилками. Я таких ребят знавал. Надо будет, конечно, послать с ним парочку людей ненадежнее и покрепче. Надеюсь, что после Парижа с ним легче будет договориться. По крайней мере какое-то время он будет работать на нас, как вол, а там посмотрим.

Стоя в кабине лифта, который ехал вниз, Ле Клер задумался над возможностью того, что перед поединком на турнире суибин Робби может убить человека. Согласно данным Деккера, это был его неизменный почерк. Прокурор посмотрел на газеты, которые он держал в руке. Газеты, в которых всему миру рассказывалось о смелом шаге прокурора Чарльза Флетчера Мацео Ле Клера, который не побоялся бросить вызов сенатору Теренсу Дж. Денту.

К тому времени, как лифт доехал до вестибюля отеля, Ле Клер уже забыл о том, что Робби перед турниром, возможно, совершит очередное убийство.

Спарроухоук сидел в кабинете своего дома в Коннектикуте и пил джин с тоником. Проглотив то, что еще оставалось в последнем стакане, он попытался встать с кресла, но ему это не удалось. Стакан выскользнул у него из пальцев, а сам англичанин беспомощно рухнул обратно в кресло, по инерции мотнув головой. Встревоженная Валерия Спарроухоук опустилась на колени перед креслом отца.

— Пап, я считаю, что тебе хватит.

— "Я поднял глаза и узрилбледного коня. А на нем сидела сама Смерть". Апокалипсис. Этот поганый мир сегодня так и кишит откровениями.

— Уже поздно. Почему бы тебе не пойти в кровать и не поспать немного?

Он ткнул в нее указательным пальцем.

— Смотри сюда, юная леди. Перед тобой сидит твой родитель. Отец! — Он поднял руку, чтобы взглянуть на часы и долго не мог сфокусировать взгляд. Наконец, он понял, что часов-то на руке нет. — Черт возьми, проклятье! Кто спер мои часы? Воры в моем доме?! Поганое ворье забралось ко мне домой?! А может это твоя несчастная и зловонная горилла Биксби?!