Ричард Лаймон - Ночь без конца

— Это неправда, Энди. За ее старика какую-то часть вины я, разумеется, признаю, но он сам не оставил мне никаких шансов Это была чистейшей воды самооборона. А что касается твоей семьи, то я здесь совершенно ни при чем.

— Ложь! — выкрикнула Джоуди. — Мы тебя видели. Ты один из тех, кто нас преследовал. Это ты схватил меня, когда я упала на лужайке.

— Я не отрицаю, что там был, — начал выкручиваться Саймон. — Но был там, чтобы остановить остальных. Я хотел им помешать...

— Лжец! — Она вскинула голову и взглянула на Энди. Его пистолет был все еще направлен на Саймона. Но он хмурился и выглядел озадаченным. Штаны все еще оттопыривались, но уже не так сильно. — Не слушай его, Энди. Он хочет запудрить тебе мозги.

— На самом деле я убил тех, кто вырезал твою семью. Ты этого не знал?

— И ты знаешь, почему он убил их, — вставила Джоуди. — Он сделал это не ради тебя. Это никак не связано.

— Но я убил их, Энди. Заставил их заплатить. Убил всех до единого.

— Стреляй в него, черт побери!

— Я хочу вначале узнать, куда он дел тела, — покачал головой Энди.

— Чьи тела?

— Мамы, папы и моей сестры.

— Я в этом не участвовал. Меня оставили позаботиться о тебе и Джоуди. Но я знаю, что обычно делают с телами. Знаю, где мы хороним те части, которые больше не нужны. Могу отвезти тебя туда. Если ты меня, конечно, не пристрелишь.

— Стреляй, Энди, — взмолилась Джоуди.

— Я еще хочу узнать, как ему это удалось, — вновь покачал головой Энди.

— Как что удалось, амиго? — ухмыльнулся Саймон. Оттолкнувшись от пола, Джоуди попыталась подняться.

Саймон больно шлепнул ее по заду. Удар пришелся как раз по укусу. Вспышка боли судорогой свела все тело. Джоуди сделала огромный судорожный вздох и неожиданно для себя самой упала, обмякнув, на пол, тяжело дыша и всхлипывая.

«Боже, Энди! Энди! Почему ты позволяешь ему так со мной обращаться?»

— Ты зря это делаешь, — лишь пробормотал Энди.

— Она вмешивается в наш разговор. Иногда надо быть пожестче с этими сучками. Понимаешь? А знаешь еще что? Им это нравится. Они от этого возбуждаются. Ну, что еще я должен тебе объяснить?

— Тебя считали мертвым. Только поэтому мы вернулись Так вот, как... среди сгоревших тебя не оказалось, а?

— Среди пяти сгоревших меня действительно не было, — повеселел Саймон.

— Кто был тот, кого приняли за тебя?

— Догадайся.

— Я не хочу гадать. И я не хочу, чтобы ты еще хоть раз сделал Джоуди больно. Так что не двигайся. Говори, но стой смирно, или я тебя пристрелю.

— А ты не хочешь, чтобы Джоуди перевернулась на спину? Хочешь посмотреть на?..

— Заткнись. Как тебе удалось нас провести?

— А сколько вам известно?

— Сержант Фарго прослушивал пленки. Он все нам о них рассказал.

— Неужели? Я знал, что он нес какой-то вздор и говорил о разных пустяках, но...

— Что ты хочешь сказать? Ты здесь был?

— На чердаке. Сидел тихонечко, как мышь. Все это время... о, с самого рассвета.

— Ты был здесь весь день?

— О, да. В темноте и духоте, один-одинешенек, весь день и еще полночи.

— Как ты проник в дом?

Саймон хихикнул.

— Через кухонное окно. Так же, как при первом моем посещении. Очень остроумно, не находишь? Никому и в голову не могло прийти, что я могу оказаться сегодня в доме. Тебе ведь тоже?

— Все говорили, что тебя нет в живых.

— На что я и рассчитывал. Понимаешь, я специально несколько раз подчеркнул, что в гараже будет четверо. Но ты ведь не слышал пленок, верно?

— Верно.

— Если бы ты их слышал, ты, возможно, вспомнил то место вскоре после моего выезда из Индио — и до того, как я похитил свою подставную Джоуди, — когда я пожалел о том, что не прихватил бронежилет Праха.

— Об этом я ничего не слышал, — признался Энди.

— Ну и зря Здесь как раз и был один из моих маленьких фокусов. Внимательно слушаешь? Как раз после того, как я проговорился о своем сожалении насчет жилета Праха, выключаю магнитофон и на первом же разъезде поворачиваю и возвращаюсь в Индио. Прямо к тому дому, где убил Праха, Ковбоя и пацана.

— Генри? — переспросил Энди.

— Верно. Генри. Генри пацана, а не Генри пса. Так вот, все было в таком состоянии, как я оставил. Только стало еще жарче и появилась вонь. — Он хихикнул. — Но неважно. А сделал я вот что — стянул с Праха жилет, который потом надел под рубашку, перед тем как отправляться в гараж разбираться с Томом и прочими. Но это еще не все. Еще я прихватил с собой тело Генри и запер его в багажнике. Прямо среди бела дня. Очень рискованно и очень волнующе. Небольшой риск — все равно что приправа, понимаешь, — повышает аппетит. Риск — это горчица на колбасе нашей жизни.