Ричард Лаймон - Ночь без конца

— Наверное, мне лучше дать тебе запасной ключ от дома.

И они вместе вышли из кухни.

Когда они вышли, Джоуди перевела взгляд на Энди, ожидая от него неприличных взглядов или непристойных шуток в адрес своего отца и Шарон. Но мальчишка словно застыл на стуле и только хмурился.

Вскоре отец вернулся и сел на место.

— Думаю, самое время подумать об обеде. Ты любишь пиццу, Энди?

— А?

— Пиццу.

— Давай не будем торопить события, — прервала их разговор Джоуди. — Я хочу, чтобы ты рассказал нам, что еще он говорил на пленке. Там должно было быть гораздо больше, чем ты нам передал. Вы ведь полдня их прослушивали.

— Я считаю, что упомянул все, что вам необходимо знать.

— А я хочу знать все, что он сказал.

— Нет, не хочешь. А теперь давай сменим тему и...

— Но он был в нашем доме, па. В моей спальне. В моей одежде.

— Знаю. И понимаю, как это, должно быть, тебе неприятно.

— Он сумасшедший К тому же извращенец.

— Знаю, милая, знаю. Послушай, если ты не можешь спать сегодня в своей спальне, постели на диване.

— Диван бугристый.

— Знаю, но...

— Я хочу спать в своей кровати Несправедливо, чтобы он отнимал ее у меня... лишал меня моей спальни. — Еще произнося эти слова, она поняла, как эгоистично и мелочно они звучали. Канючит о какой-то спальне, когда Саймон и эта ужасная банда вырезали всю семью Энди, погубили столько народу, что невозможно и представить... — Все нормально, — поправилась она. — Просто надо свыкнуться с мыслью и...

— Может, есть смысл отправиться всем вместе в твою комнату и сделать там генеральную уборку...

— Мы уже все там убрали, пока ты слушал кассеты, — пояснила она. — Убрали во всем доме, ты разве не заметил?

— Не совсем.

Впервые за долгое время улыбка вернулась на лицо Джоуди.

— Вот бы Шарон обрадовалась, услышав, что ты даже не заметил. А она из кожи лезла вон.

— Я тоже помогал, — отозвался Энди.

— Эти лаборанты оставили все в большем беспорядке, чем... тот.

— Саймон.

— Да. Он. — Ей не надо было напоминать его имя. Похоже, она его теперь никогда не забудет. Но ей не хотелось произносить его вслух. — Во всяком случае, — продолжала она, — они везде насыпали дактилоскопического порошка.

— Скажи мне вот что, Джек. Зачем им нужно было искать здесь его отпечатки, если он мертв? — моргая, словно спросонья, спросил Энди.

— Потому что предстоит серьезное расследование... всех преступлений. Даже его проникновения в ваш дом. И нужно знать все о нем и его друзьях. Нужно точно установить, кто в чем участвовал, что делал и когда.

— Разве ты не говорил, что он назвал имена всех остальных? — наседал Энди.

— Это так, но он мог кого-то и не упомянуть. Или мог назвать имена людей, которые не входили в банду.

— Чтобы у них были неприятности? — предположил мальчик.

— По многим причинам. Насколько нам известно, половина из того, что он наговорил на пленку, может оказаться ложью.

— Только половина?

— То, что многое из сказанного им правда, не вызывает сомнений. Это совпадает с тем, что нам известно о... например, событиях в доме Энди в пятницу ночью. И о Хиллари Западон и ее муже. О бездомном бродяге, которого он сбил в переулке в субботу вечером. И двоих мужчинах, которых застрелил в Голливуде, когда ему понадобилась собака. О его... посещении нашего дома. Также о том, что он сделал с родителями Карен. — Он снова пожал плечами. — У нас нет подтверждения о его тройном убийстве в Индио, но, возможно, это просто дело времени. Может быть, этот парень — Генри — жил один и выдумал историю о том, что его мать на работе, которую рассказал Саймону. Если это так, то их тела найдут еще очень не скоро.

— Если уж на то пошло, дети, у нас нет никаких оснований вообще подозревать его во лжи. Поэтому каждое слово на пленках вполне может оказаться правдой. Но есть огромные пробелы, и их все нужно заполнить, чтобы получить полную картину преступлений этой банды.

Джоуди ерзала на кровати.

"Меня совсем не интересуют остальные. Я хочу знать только об этом извращенце, который побывал здесь. Что он говорил и что делал. Что было такого, о чем узнал отец из этих записей. Должно быть, что-то страшное, иначе бы он нам рассказал.

Но сейчас все в порядке, — успокаивала она себя. — Он мертв. Они все мертвы. Они не могут больше причинить боль ни мне, ни кому-нибудь другому. И даже не имеет значения, что Саймон находился вот здесь, в моей комнате, рылся в моих вещах и спал на моей кровати. Мы все хорошенько прибрали. И я не надену ничего, к чему он мог прикасаться, не пропустив предварительно через стиральную машину К тому же Шарон уже поменяла постельное белье".