Ричард Лаймон: Поведай нам, тьма

Ночь, а над ним — деревья.

— Не-е-е-ет! — Снова Анжела.

Я должен ей помочь.

Говард уперся локтями в землю и чуть не взвыл. Левая рука дернулась и подломилась. Но боль была не там, а сзади. В спине, в области лопатки. И ниже. Там, по грудной клетке, словно прохаживались кувалдой. И выше. На макушке и на правой стороне головы. Опустившись на землю, он поднес к голове правую руку. Верхняя часть уха отсутствовала. Прямой срез свежей раны пылал огнем.

Говард долго не решался исследовать рану на макушке, боясь того, что может там обнаружить.

Первое же прикосновение подтвердило его опасения. Сердце обмерло. Но вскоре до него дошло, что большая часть этой липкой слизи и костяной крошки принадлежала не ему, а Лане.

Его была только борозда. Пуля процарапала в скальпе желобок длиной примерно два дюйма. Говард предположил, что рана была не проникающей, но пощупать вокруг, чтобы выяснить это, не отважился.

И опустил руку на землю.

И подумал: «Я должен встать и спасти Анжелу».

Следующей мыслью было: а сумеет ли он встать?

«Боже, — подумал он, — у меня четыре пулевых ранения».

А может, и больше.

Я как тот Распутин.

Побитый, разбитый, а продолжает тикать.

Как «ролекс».

А как насчет Анжелы? Что они ей делают?

И тут он понял, что уже долго не слышал ее криков. Может, они перестали ее мучить? Или она потеряла сознание?

Возможно, они убили ее?

Нет!

Только не Анжелу! Только не его Анжелу!

Но они это сделают.

Надо остановить их.

Говард уперся правым локтем в землю, качнулся и, вскрикнув: «А-а-а-а!», вытолкнул себя в сидячее положение.

Что, если они меня услышали?

Поперек его ног лежала Лана. Он успел лишь заметить темную спину тренировочной кофты, потому что быстро отвел взгляд в поисках автобуса, опасаясь, что кто-то мог прийти сюда и прикончить его.

Автобус был прямо впереди, возможно, в тридцати-сорока футах. Деревья почти заслоняли видимость, но Говард все же разглядел тусклый красный свет нескольких окон. И двери, до сих пор открытые.

Никто не вышел.

«Не услышали», — успокоил он себя.

Но продолжал смотреть на двери, уповая на то, что его пристальный взгляд каким-то образом удержит убийц внутри, — и боясь того, что мог увидеть, поглядев вниз. Придавившую его ноги Лану. Кита и Глена. Потому что, даже не сводя глаз с двери, Говард видел темные контуры их тел: одно — под ногами Ланы, другое — справа от него, на расстоянии вытянутой руки.

Если бы только удалось подольше задержать взгляд на двери, тогда бы не пришлось смотреть на них.

Когда Говард услышал хруст, у него екнуло сердце. Он вздрогнул и невольно вскрикнул. Звук шага. За спиной.

Еще один шаг.

Треснула веточка.

Говард тихонько лег, закрыл глаза и затаил дыхание.

Еще шаги, медленно приближающиеся.

Затем быстрый вздох.

— О Боже! — Возглас испуганно оборвался.

— Дорис?

— Говард?

Он открыл глаза и увидел ее справа. Дорис посмотрела на него, затем на остальных. Она прижимала ко рту руку.

— Помоги мне.

Дорис присела на корточки сбоку от него, положила руку на плечо и снова взглянула на другие тела. Говард слышал ее шумное и частое дыхание.

— Они нас всех перестреляли, — сказал он. — Мы были в автобусе, когда они словно из-под земли выросли.

«Не совсем из-под земли, — мысленно поправил он себя. — Один вошел в передние двери, тогда как те двое с обрезами — через запасной выход в задние».

— Где Анжела? — спросила Дорис.

— Все еще у них. Думаю, ее не застрелили, но схватили. И безжалостно мучают. Она так кричала.

Дорис кивнула.

— Знаю. Я здесь уже какое-то время. Пришла, когда услышала выстрелы. Подкралась за деревьями. Мне надо было узнать, что… А потом услышала здесь какие-то звуки.

— Это был я.

— Насколько серьезно ты ранен?

— Не знаю. В меня попали четыре раза. Это точно. А потом нас вышвырнули и оттащили сюда.

— Господи! Давай отвезем тебя в больницу.

— Нельзя бросать Анжелу.

Помолчав несколько секунд, Дорис спросила:

— Можешь двигаться?

— Могу сесть. — Он качнулся в ее сторону и уперся локтями в землю. Дорис потянула его за затылок, помогая подняться.

Едва он наклонился вперед, как Дорис быстро переместилась за спину и стала осторожно ощупывать ее. Когда ее руки касались ран, Говард дергался.

— Почти ничего не видно, — пробормотала она. — По-моему, одна пуля попала тебе в лопатку. Другая пониже, но, похоже, прошла насквозь. Там много крови.

— Хлещет?