Алексей Макеев - Чемодан с миллионом

Беркут ненадолго задумался. Он явно мне не доверял, но и как проверить мои слова, тоже не знал. Вдруг его черные красивые от природы глаза, в которых по-прежнему можно было заметить взгляд затравленного волка, засветились лучезарным светом. Он уже был готов что-то возразить, но я не позволил ему заговорить первым.

– Неужели, Сергей Власович, ты сам не понимаешь? Такие огромные деньги я бы не стал держать в государственных банках. Тем более не стал бы вкладывать в коммерческие структуры, – поспешно сказал я, чтобы сбить его с правильной мысли о моем лукавстве. – Вспомни. Я сам приходил к тебе и предлагал вложить их в совместный бизнес. Не понимаю, зачем тебе понадобился этот спектакль с наручниками на моих запястьях?

Я прикинулся наивным простофилей.

– Ты же в любую минуту мог посмотреть номер моего мобильного телефона на той визитке, которую я тебе оставил. Буквально в течение часа после твоего звонка мои миллионы лежали бы на твоем рабочем столе.

Беркут опять задумался. Вероятно, он осознал, что по отношению ко мне допустил некоторую поспешную оплошность.

– Кончай этот цирк, Сергей Власович! Сними с меня стальные браслеты, и если тебе так не терпится заполучить валюту, садимся в машину и едем за моими миллионами.

– Куда?

– За город. Мои миллионы лежат в спортивной сумке, которую я предусмотрительно обернул целлофаном и положил в железный ящик…

– Разумеется, ты его закопал в надежном месте, – догадался Беркут. – Почти как у Кощея Бессмертного: яйцо в утке, а утка…

– А что мне оставалось делать? – бесцеремонно перебил я. – Действительно принести и сдать в банк… Неразумно! Оставить дома… Глупо! Постоянно носить с собой… Нецелесообразно! Пришлось найти компромиссный вариант.

– Ты, случайно, не морочишь мне голову? – настороженно спросил Беркут.

– Можешь не верить, но я говорю тебе истинную правду. Никогда бы самостоятельно до этого не додумался, – откровенно признался я. – Ты же сам, совершенно случайно подсказал мне эту замечательную идею.

Беркут с нескрываемым изумлением посмотрел на меня.

– Вспомни… когда выходил из твоего кабинета, – пояснил я, – ты предупредил, что Скрипач может проникнуть в мою квартиру и перевернуть там все вверх дном…

– Наверное, я сказал это машинально… – сконфуженно согласился Сергей Власович.

– Машинально или нет, но я серьезно отнесся к этому предостережению и принял соответствующие меры. К тому же такой вариант хранения валюты меня вполне устраивает. Если со мной что-нибудь случится, эти деньги постепенно сгниют в торфяной почве, но зато никогда и никому больше не достанутся.

Чтобы окончательно притупить его бдительность, я тут же обратился к Беркуту с наивной просьбой:

– Только потом, после того как передам тебе всю валюту, имеющуюся у меня в наличии, обязательно помоги мне твердо встать на ноги. Согласись, два миллиона двести тысяч долларов того стоят! Так или иначе, без твоего покровительства все равно не смогу добиться желаемого результата.

Я никогда не думал, что деньги до такой степени могут затуманить человеку разум. Мне даже показалось, что Беркут совершенно перестал соображать, особенно когда снимал с меня наручники.

– Без твоей помощи моя валюта все одно что фантики от шоколадных конфет. Вкусно пахнут, да скушать нельзя, – сказал я, продолжая окончательно притуплять его бдительность. – Я ведь не зря обращался именно к тебе за помощью. Ты умный, волевой человек…

Я заметил, что Беркуту нравились мои пустозвонные дифирамбы. Он приказал своим людям снять ремни, приковавшие меня к стулу.

– Если можно, позволь выпить рюмочку коньяку, – робко попросил я. – Замерз в этом гараже до мозга костей.

– Ты же говорил, что не пьешь даже пиво, – подметил Беркут.

– Но зачем же бросаться с одной крайности в другую? Лучше выпить рюмку хорошего коньяку, чем подхватить пневмонию, – резонно подметил я и тут же добавил: – А за то, что избавил меня от моих назойливых парней, еще должен буду. Навязались на мою голову. Не знал, как от них избавиться. Ничего делать не хотят, а деньги любят…

– А кто их не любит? – цинично произнес Беркут.

Подумав, что я сказал ему чистую правду, он окончательно расслабился и уже не смотрел на меня с прежней предосторожностью.

– Ради нашей будущей дружбы не грех и выпить! – добродушно согласился Беркут. – Тем более что накрыто…

Я неторопливо наклонился к столу, но вместо того, чтобы прикоснуться к рюмке армянского коньяку, ловким движением руки схватил охотничий нож, так опрометчиво оставленный Беркутом без присмотра. Взмахнув им в правую сторону, я перерезал горло сразу двум телохранителям. Третий упал, схватившись за вспоротый живот. Беркут не успел вскрикнуть, как лезвие охотничьего ножа вонзилось ему в сердце.