Эрик Ластбадер: Кайсё

Кроукер заметил едва уловимое изменение света и вздрогнул. Он увидел, как Челеста кивнула. Затем она сказала:

— Ты должна... Оба человека в масках. Это дело рук До Дука. Он сам с лицом Николаса, а у Николаса его лицо. Я думаю, что каким-то странным образом До Дук хочет стать Николасом.

— Пошли, — позвал Кроукер Маргариту. Челеста указала направление, куда отправились двое мужчин. Затем Кроукер обратился к Челесте: — В доме Ника есть человек по имени Тандзан Нанги. Это — друг. Вы можете доверить ему свою жизнь. Оставайтесь с ним.

Челеста неопределенно кивнула головой, наблюдая, как они направились к оголенным гинкго и углубились дальше.

Сколько грехов совершил он за свою жизнь? Он не мог этого сказать. Или же сбился со счета, или же не мог определить, что является грехом. Но в одном он был уверен.

Он убил Ао. Причиной был один секрет, который Ао, при всей своей мудрости, не стал доверять ученикам, а именно магическая формула, которая открывает Шестые ворота. Ао, который приютил бездомного напуганного мальчика, принял его, когда другие старейшины нунги, вероятно, поступили бы иначе. Ао, который обучил его, ввел его в волшебство Мессулете, который познакомил его с могуществом веков.

«Вероятно, — думал До Дук, пробираясь через лес в погоне за Николасом, — он знал, что совершит грех таким исключительным, неоправданным путем. Как еще можно объяснить, что он избрал своим талисманом священную белую сороку? Было ли у Ао в тот момент предчувствие того, что произойдет?» До Дук вспомнил его удивленное лицо, когда он узнал, что его ученик избрал белую сороку. Вероятно, Ао чувствовал в воздухе свою смерть, возможно, это прошептала ему на ухо белая сорока.

Ао, который любил его, стал теперь прахом.

До Дук вытянул из глубин дремлющего сознания Ао то, что ему было больше всего нужно. Затем отнес бесчувственное тело к реке, закрыл его глаза и спустил вниз головой в воду. Больше ничего не оставалось. Он нарушил все запреты нунги. Он проник в разум их главного шамана и этим приговорил себя к смерти. Он должен был убить Ао.

И в тот момент, когда дух Ао покидал его старое тело, на плечо До Дука опустилась белая сорока и заговорила с ним в первый раз.

Он пошевелил труп Ао в мутной воде, и тут же что-то задвигалось на противоположном берегу, — два крокодила соскользнули в реку и поплыли прямо к нему.

Они ухватили зубами труп почти одновременно, отрывая от костей большие куски плоти. Вода закипела в изменила цвет. Она стала вязкой. Когда чудовища пожирали труп, До Дук сделал то, что приказала ему белая сорока, — он присоединился к крокодилам.

Небо было безоблачным, он это помнил. И была также сладость в воздухе, какую, очевидно, чувствует только что родившийся ребенок, в самый первый раз вдыхая в легкие воздух.

Теперь, вбегая на небольшой покрытый травой холм, он почувствовал тяжесть на своем плече и услышал, что белая сорока снова говорит с ним, указывая шепотом дорогу, по которой пошел Николас.

Он перебежал через холм, увидел спуск к озеру. На другом его конце пара журавлей, чувствуя, по-видимому, опасность, оторвалась от зеркальной поверхности озера и поднялась в небо.

В этот момент ноздри До Дука раздулись, в он повернул обратно в недоумении. Он почувствовал присутствие Маргариты. Не ее тела, а ее души, которая приближалась к его душе.

Он притаился, как загнанный зверь. Словно окровавленный нож мясника терзал его дух, разрывавшийся глубоким отчаянием и любовью.

Он увидел, как она прошла мимо гинкго, заметила его и стала приближаться к нему спокойной, уверенной, пугающей его походкой.

— Маргарита, — прошептал он. Он задрожал, когда она подошла ближе.

— Я хочу, — говорил он, — я хочу...

— Я знаю, чего вы хотите, — сказала Маргарита. Она была так прекрасна в обрамлении высоких белых деревьев. Лучи заходящего солнца отражались в ее глазах. — Я всегда знала.

— Вы только одна.

Его дыхание было прерывистым. Ему очень хотелось сорвать маску, чтобы она могла видеть его настоящее лицо. Но это не имело никакого значения. Он был нагим перед ней, как и все то время по дороге в Миннесоту, когда он желал, чтобы никогда не кончались проведенные с ней дни и ночи.

Она увидела его, всего сразу, и не отступила назад, не отвернулась. Она ясно видела сквозь обманывающую маску. И было удивительно, что его суть, которая когда-то, до всех смертей, заклинаний и его греха была До Дуком, не сжалась под ее взглядом.