Эрик Ластбадер - Кайсё

По ее лицу пробежала дрожь. Николас не мог бы сказать, было это от страха или от радостного возбуждения.

— Вы говорили мне, что Оками никогда ничего не записывал, — обратился он к ней. — Все, над чем он работал, хранилось только в его голове. Поэтому вполне резонно ожидать, что его врагам, прежде чем убивать его, нужно вытащить из него секреты.

— Вы уверены в этом?

— Это то, что бы я сделал на их месте.

— Бог мой, какой вы хладнокровный! — воскликнула она, отвернувшись от него и уставившись на темно-зеленые маленькие кипарисы. Вновь он почувствовал исходящее от нее странное чередование притяжения и отталкивания, которого он не мог понять.

— Послушайте, Челеста, если мы не сможем рассуждать без эмоций, у нас будет очень мало шансов помочь Оками.

Она молча кивнула головой, но ее взгляд оставался мрачным и непроницаемым.

Николас видел, что наступило время, когда им пора уже идти. При выходе из гостиницы он спросил у швейцара адрес компании «Авалон Лтд». Тот посмотрел в справочник, записал адрес на листке бумаги и передал его Николасу вместе со сложенной картой города. На обратной стороне карты была схема метро. Швейцар прочертил на схеме путь, по которому должны были следовать Николас и его спутница.

Сойдя на станции метро «Рю де Бак», они пересели на линию № 12 и проехали три остановки до площади Согласия. Теперь они находились на правой стороне Парижа. Пересев на линию №1, они поехали в восточном направлении.

— Что вы знаете о связи якудза с мафией, о которой говорил мне Оками-сан?

— Думаю, что если бы я знала об этом так много, как знает Оками-сан, то за мной также охотились бы.

Челеста повернулась и посмотрела на рекламу «Галери Лафайетт», известного парижского универмага.

— Он рассказывал вам о Годайсю?

— Да, а что?

— Он говорил, что Годайсю является его собственным созданием? — Николас пристально смотрел на нее.

— Нет, не говорил ничего подобного.

— Название «Пять континентов» очень подходит к международному конгломерату, опутавшему весь земной шар. Он должен был быть законным во всех отношениях. Это путь, который избрал Оками-сан, для того чтобы сохранить остатки якудза от полного уничтожения в связи с растущим контролем правительства. Силой своего характера и занимаемого им положения он убеждал узкий совет, состоящий из оябунов, пойти по предложенному им пути. Но одни проявили колебания, другие враждебно относились к этой идее.

— Да, Оками говорил мне, что они боялись потерять то огромное влияние и власть, которые давало им беззаконие.

Челеста кивнула головой.

— Ходил слух, что Кайсё стал слишком стар и перестал быть полезным, что все в большей степени он уходил в мир, создаваемый его собственным воображением.

— Вы хотите сказать, что совет посчитал его слишком дряхлым? — уточнил Николас.

— Во всяком случае, так говорили.

Конечно, она не считала, что Оками одряхлел.

— Растущее с их стороны отчуждение, — продолжала она, — заставило Оками-сан пересмотреть свой план действий. Кто-то постоянно чинил препятствия исполнению его приказов, так что в отчаянии он стал менять свои связи, заключал сделки за спиной Годайсю, начал фактически действовать против их стремления сохранить их незаконную империю. Теперь война идет в открытую.

— У вас есть какие-либо предположения о том, кто отдал приказ убрать Оками?

— Это меня и беспокоит, что я никого не подозреваю. Но мне часто снится один и тот же сон — я обнаруживаю, что все оябуны Годайсю заключили против него заговор и сам Оками-сан не может справиться с ними.

— Возможно ли это теперь, когда враждебные действия совершаются в открытую?

— Сомневаюсь. Некоторые оябуны слабее других, существуют подгруппы, основанные на гири. Все же я думаю, что есть один оябун, который убеждает других в необходимости убийства Оками-сан. Это тот, кто контролирует Годайсю. Несмотря на мои параноидальные сновидения, я не могу представить себе, чтобы все оябуны из узкого совета выступили против Кайсё, как бы сильно они ни были настроены против его планов.

— Тогда я должен найти того, кто осмелился сделать это, — заявил Николас. — А для этого необходимо вернуться в Японию. Но не раньше чем я удостоверюсь, что с Оками все в порядке.

— Вы сможете определить, что Оками-сан в полном порядке? Вы ведь медиум.

Николас постепенно стал понимать ее подход к нему, и внезапно ему представилось, что он нашел ответ на вопрос, который он раньше задавал себе.