Эрик Ластбадер - Зеро

— Брат, кажется, ты намерен нас запугать?

— Как много слов и мало дела, — скучающим тоном заметил Итимада.

— А ты, брат, чересчур высокого о себе мнения, — ответил первый гаваец. — Думаешь, ты лучше всех этих наглых бледнолицых? — Он указал большим пальцем за спину, где исчезли в зарослях мальчики с псами. — Боюсь, мне придется тебя разочаровать. Вы с ними одного поля ягоды — самые что ни на есть хаолаи, чужаки. У тебя столько же прав на нашей земле, сколько у кучи дерьма в гостиной.

Толстяк Итимада, не сводя с него глаз, надавил большим пальцем на кнопку селектора.

— Кимо, — сказал он в микрофон, — отпусти-ка собак. Рука первого гавайца метнулась под алоху. А под ней, как и подозревал Итимада, у него прятался старый приятель 38-го калибра.

Но толстяк уже не сидел без движения. С ошеломляющей при его габаритах стремительностью он перегнулся через стол и твердым, как сталь, ребром правой ладони ударил наглеца по руке. Оружие грохнулось на пол.

Гаваец взвыл. Рука Итимады взметнулась второй раз, и кончики двух пальцев коснулись груди гавайца чуть повыше сердца. Второй гаваец так и застыл на месте, разинув рот от удивления и страха. Никогда он не думал, что человек, тем более его брат, может столь внезапно, в полном смысле как подкошенный, рухнуть на пол.

Тем временем толстяк Итимада обогнул разделяющий их стол, и его мокасин 15-го размера накрыл игрушку 38-го калибра. Толстяк, кряхтя, поднял револьвер и сунул себе в карман. Потом подхватил под мышки отключившегося туземца, поволок к двери и, пинком открыв ее, швырнул тело на неструганые доски крыльца.

— Эй, гляди тут, поосторожней, — предупредил он, возвращаясь в комнату. — Они уже близко!

Заперев дверь, Итимада повернулся и увидел пепельно-серое лицо второго гавайца.

— А ты неважно выглядишь, — почти дружелюбно обратился к нему японец. — С тобой все в порядке?

— Они... правда уже близко? — хрипло выдавил тот.

— Кто? — удивился толстяк.

— Собаки.

— Собаки обедают, — успокоил его толстяк, снова усаживаясь за стол. Он открыл банку и отправил себе в рот горсть орехов в сахаре. Банка наполовину опустела.

Жуя, Итимада наблюдал за гавайцем. Его вид доставлял толстяку не меньшее удовольствие, чем орехи.

— Мой брат...

— Я жду объяснений.

— Но он...

— Пусть там побудет. Если не обделается, все будет в порядке.

Гаваец так и не понял, всерьез он это сказал или опять пошутил.

Жирный коричневый палец ткнулся в смердящую кучу.

— Итак, это все, что осталось. Так вы утверждаете. — Палец порылся в пепле, разворошил обгорелые клочки бумаги, подцепил кусок бумажника. — Но мне, чтобы поверить, одних слов недостаточно. Ничто не исчезает бесследно. Видишь, эти вещи тоже не обратились в дым, кое-что сохранилось. Я не получил того, что просил. Почему? Говори.

Бледный гаваец с трудом сглотнул воображаемую слюну.

— Мы подъехали сразу после того, как все это случилось. Но не стали останавливаться, а покатили дальше.

— В Каанапали. Гаваец закивал.

— Но скоро мы остановились и вернулись пешком.

— Вы видели труп. — Слова толстяка прозвучали не вопросом, а утверждением.

— Да, видели. Огонь еще не погасили, но удалось довольно быстро вытащить тело из машины.

— Полицейские?

— Нет, санитары городской «скорой помощи». Гаваец бывал на допросах и знал, что сейчас подвергается одному из них. Правда, он еще не решил, лгать или говорить правду. Дело приняло скверный оборот. Брат валяется за дверью, и доберманы уже спущены с привязи... В душе гавайца боролись страх и ненависть.

— Ну? Ты видел, как вытаскивали тело из машины. Дальше?

— Скорее, из погребального костра.

Толстяк Итимада кивнул поощрительно.

— Продолжай.

— Там уже собралась большая толпа. Полицейские потеряли много времени, направляя движение в объезд. Мы подошли поближе, а что надо искать — вы сказали.

Жирный коричневый палец снова погрузился в пепел.

— И как же вам удалось добыть вот это?

Гаваец пожал плечами.

— Я же говорю, легавые крутились на шоссе, и им требовались добровольцы, чтобы гасить огонь и вытаскивать водителя.

— Значит, вы с братом вызвались добровольцами.

— Ну да. Мы потом залезли прямо в машину и забрали все, что обнаружили, — ответил гаваец. — Только видите — все сгорело почти дотла. Кроме одной вещи. — И он достал из-за пазухи скатанный в клубок темно-красный, почти черный шнур. — Это валялось там рядом и даже не закоптилось.