Эрик Ластбадер - Шань

— Беда в том, — добавил Сойер, — что я лично не знаю того, кто был бы способен решиться на столь отчаянный шаг. Риск, сопровождающий подобные махинации, слишком велик.

— Однако факт остается фактом, — возразил Цунь. — Йуань-хуань потерял пятьдесят пять миллионов долларов. У нас нет достаточных резервов, чтобы покрыть недостачу. По сути дела, похищенные деньги — это средства наших вкладчиков. Если хоть малейший намек на то, что произошло, просочится наружу, “Южноазиатская” погибнет практически мгновенно.

...На десерт принесли плотный шоколадный торт с толстым слоем жирного крема. Желудок Цуня взмолился о пощаде, однако он все же съел свою порцию, уповая на целительное действие душистого китайского чая.

Разумеется, они могли бы прекратить борьбу за сохранение контроля над Паком, и таким образом высвободить достаточное количество денег для поддержания “Южноазиатской”. Но какой ценой? Нет, об этом нечего было и думать. Пак Ханмин являлся ключом к Камсангу. Цунь Три Клятвы не знал, почему Камсанг имеет столь жизненно важное значение для йуань-хуаня , хотя своими руками создал сеть взаимосвязанных компаний, известную как Пак Ханмин. Он делал это, повинуясь указаниям старшего брата, Чжилиня. Зачем?

Вся компания, входившая в Пак, приносила большую прибыль, и не в последнюю очередь благодаря проницательности и тонкому деловому расчету Цуня. Однако вся эта прибыль без остатка сложным и совершенно засекреченными путем направлялась в Камсанг. Почему?

Только Цзян имел доступ ко всей секретной информации. Во всяком случае, так полагал Цунь, в то время как он сам знал лишь то, что ни в коем случае нельзя утратить контроль над Пак Ханмином. Означало ли это, что следует ради сохранения Пака позволить умереть “Южноазиатской”, бросив ее на произвол судьбы? Что в таком случае осталось бы от йуань-хуаня ?

— Что случилось, си джи ? — Поскольку в кантонском диалекте не имелось эквивалента слову “милый” или “дорогой”, Неон Чоу, обращаясь к Цуню, употребляла всевозможные ласковые прозвища. Си джи — означало “лев”.

— Что? — он оторвался от своих тягостных мыслей.

— Я видела, как ты задрожал. Ты не простудился? Не потому ли ты весь вечер почти не слушаешь меня?

— Я не болен, — резко возразил он. Ему чрезвычайно не нравилось, когда Неон Чоу обращалась с ним как с ребенком, потому что всякий раз он невольно вспоминал о своем преклонном возрасте. — Если же я не уделял тебе сегодня должного внимания, то прости, это произошло помимо моей воли.

— Но у тебя озноб, — настаивала явно озабоченная Неон Чоу.

— Пустяки, это от вентиляции, — соврал он. — Мне следовало бы попросить их накрыть для нас другой столик.

Заметно успокоившись, она промолвила:

— Я знаю, что в последнее время тебя что-то тревожит. С тех пор как ты стал проводить много времени в “Сойер Билдинг”, на твоем прекрасном лице появились новые морщинки, и мне это не нравится.

— Я — тай-пэнь , — ответил он. — На мне лежит большая ответственность. Ты знаешь сама.

— Раньше все было как-то проще... Мне кажется, ты был более счастлив до того, как Джейк Мэрок стал Чжуанем.

— Вы никак не можете поладить друг с другом.

— Да кто он тебе? Всего-навсего племянник.

— Он сын Цзяна, — напомнил ей Цунь.

— И еще он Чжуань. Кстати, а почему это место не занял один из твоих сыновей? Твой старший обладает достаточными знаниями и опытом. Разве он не заслуживает подобной чести?

— Возможно, — согласился Цунь Три Клятвы. — Но решение принимал не я.

— Разве ты не великий mau-пэнь? — протянула Неон Чоу.

— Почему ты не выбросишь из головы все эти черные мысли?

— Потому что Джейк Ши все время молчит, точно в рот воды набрал. Я не доверяю ему.

— Не валяй дурака. То, о чем ты говоришь, входит в непосредственные обязанности Чжуаня. Не думай, будто легко совершенно отстраниться от лишних тревог. Он должен полностью сосредоточиться на руководстве йуань-хуанем.

— Во имя чего? — осведомилась Неон Чоу. — Тебе не кажется, что все мы имеем право знать это?

— Во имя единого Китая! — Глаза Цуня засветились. Он почувствовал прилив воодушевления. — Об этом на протяжении целых десятилетий мечтал Цзян. И я тоже.

Сильный, объединенный Китай, стоящий на передовых рубежах мировой торговли и экономики, — вот нашацель.

— Чтобы это произошло, — заметила Неон Чоу, — Пекину необходимо выбросить на свалку коммунистическую шелуху. Ему придется заключить прочный союз с капиталистическим Западом.