Эрик Ластбадер - Шань

Вдруг она вспомнила слова Карелина. Ты найдешь способ. Я знаю. Способ одолеть Олега Малюту. Разве сам Малюта не говорил ей, что можно устранять противников со своего пути, не убивая их. Да-да. Даниэла мысленно увидела свою игровую доску для вэй ци. Она должна была использовать этот полигон стратегий в качестве трамплина для достижения... чего?

Ей так хотелось освободиться от лишающего ее способности мыслить страха перед Малютой.

— Когда вы хотите, чтобы я приехала? — спросила она.

— Моя “Чайка” прибудет за тобой через полчаса. Она завезет тебя домой. Не вздумай собираться слишком долго, ты должна быть здесь к обеду.

Даниэле показалось, что она уловила недовольство в голосе Малюты, разочарованного ее уступчивостью и отказом отвечать на грубости.

И вот теперь, несколько часов спустя, она стояла перед дверью его дачи. Малюта, облаченный в серые шерстяные штаны, кашемировый свитер и вязаные носки-тапочки, встретил ее на пороге. Мимо прошел водитель с вещами Даниэлы. Малюта взглянул на дипломат, который был у нее в руках, задумчиво пожевал губами и лишь затем, кивнув, впустил ее в дом.

К большой квадратной прихожей примыкали с одной стороны библиотека, а с другой — гостиная. Спальня и кабинет, как объяснил Малюта Даниэле, находились на втором этаже, куда вела широкая лестница, отделанная красным деревом. Кухня и столовая располагались на первом этаже в дальнем конце дома.

Все комнаты казались Даниэле огромными, даже несмотря на то, что были забиты старой, но прекрасно сохранившейся мебелью. Стулья, шкафы, столы на непомерно толстых ножках хранили воспоминания о прошлом своего владельца. В гостиной повсюду, куда бы Даниэла ни обращала свой взгляд, она видела картины, фотографии в рамках, медали, какие-то грамоты и даже полуистлевшие военные трофеи, привезенные, по-видимому, с полей сражений отцом Олега Малюты, После того, как его первая дача сгорела дотла, Малюта привез все эти реликвии из своей московской квартиры сюда.

Не спрашивая у Даниэлы, что она хочет выпить, он наполнил бокалы белым рейнским вином и протянул ей. Оно показалось ей чересчур сладковатым на вкус, но она все же заставила себя улыбнуться и похвалить напиток.

— Что у тебя есть для меня?

Подобное начало было вполне в его духе. Даниэла уже начала постигать его тактику общения с людьми. Он любил приводить в постоянное замешательство своих собеседников, справедливо полагая, что это дает ему определенное преимущество в разговоре.

В общении с Даниэлой — и она сама сознавала это — такой подход оправдывал себя. Не зря в ее сознании Малюта ассоциировался с черной дырой. Он создал вокруг нее собственную вселенную, существующую по установленным им законам, и она, как черепаха свой панцирь, повсюду таскала с собой эту оболочку. Вот почему Даниэле никогда не удавалось быть собой в его присутствии, и для нее, привыкшей к общению, по крайней мере наравне с любыми людьми, это было вдвойне тяжело.

Стараясь держаться как можно непринужденней, она раскрыла дипломат, подаренный ей некогда Юрием Лантиным, и извлекла оттуда несколько страниц текста, отпечатанного на бланках с грифом “секретно”.

— Вот последние данные об успехах моего агента в Гонконге.

Побагровевший Малюта, тяжело ступая по персидскому ковру, подошел к ней. Даниэла, предчувствуя бурю, которая вот-вот должна была обрушиться на нее, сделала над собой громадное усилие, чтобы не отвернуться.

— Зачем ты притащила сюда это дерьмо? — Он с такой силой ударил наотмашь по листам, что они разлетелись по всей комнате. — Как получилось, что Джейк Мэрок до сих пор еще жив и я по-прежнему ничего не знаю о Камсанге?

— Мой человек очень близок к тому, чтобы завладеть этим проектом, товарищ министр, — хладнокровно ответила Даниэла. — Здесь подробно описано, как это будет сделано.

Длинная голубая прожилка вздулась у виска Малюты. Его здоровенные, хрящеватые пальцы судорожно хватали воздух, точно горло невидимого врага.

— Неужели? — проговорил он, задыхаясь. Даниэла поняла, что он уже с большим трудом сдерживает себя. — Может быть, нам все же лучше уронить случайно на Камсанг парочку бомб?

Даниэла не сводила с него глаз, точно перед ней была гремучая змея, готовая в любой момент ужалить.

— Вы сами знаете, что ничего глупее этого нельзя придумать, — промолвила она.

Малюта долго молча смотрел на нее. Затем, развернувшись на каблуках, подошел к бару. Налив себе почти полный стакан водки, он выпил половину за один прием и, все еще не оборачиваясь, осведомился: