Эрик Ластбадер - Белый ниндзя

Но, с другой стороны, Дэвид Брислинг был идеальным помощником. Достаточно сообразителен, чтобы аккуратно выполнять все поручения, и достаточно глуп, чтобы не приобрести слишком много влияния. Если бы Хау был руководителем лаборатории генной инженерии в XXI веке, он бы сотворил именно такого идиота-исполнителя.

Еще тридцать секунд — и вот уже Дэвид Брислинг спешит к его столику, а метрдотель едва поспевает за ним. В своей другой жизни, подумал Хау, пока Брислинга подводили к столику, его помощник был, без сомнения, агентом ЦРУ: невыразительное, но породистое лицо уроженца Среднего Запада. Соль земли.

Слегка запыхавшийся Дэвид Брислинг сел за столик, даже не поздоровавшись, и сразу же перешел к делу: — Кажется, у меня есть ответ на тот вопрос.

— Здравствуйте, Дэвид. — Главным для Дугласа Хау были хорошие манеры. Для него они были синонимом хорошего воспитания. И поскольку, будучи сыном фермера, он не мог получить оного, приходилось из кожи лезть, чтобы компенсировать этот недостаток его аналогом.

Порой он бывал вынужден признаться хотя бы самому себе, что его дикая ненависть к Коттону Брэндингу проистекала из того, что тот имел все, чего у Хау не было и быть не могло: Брэндинг был из хорошей семьи, закончил хорошее учебное заведение, имел хорошие связи, был членом хороших клубов. Такие люди, как Брэндинг, получали все что надо, только родившись на свет, в то время как таким недотепам, как Хау, приходилось ползать на пузе и горбатиться от зари до зари, чтобы добиться хоть чего-нибудь в жизни. Но заветные двери, за которыми открываются подлинно великие возможности, для них так и останутся закрытыми навсегда.

Брислинг кивнул Хау, зашуршал бумагами.

— Мне кажется, мы получили то, что хотели, из Джонсоновского института. — Он имел в виду компромат на людей, подготовивших финансовое обоснование проекта «Пчелка», которое должно дать зеленый свет этому идиотскому Агентству по стратегическим компьютерным исследованиям, которое опекает Брэндинг, на использование четырех миллиардов долларов из госбюджета. Гоняться за Святым Граалем искусственного интеллекта простительно на частные средства, но залезать в карман честных налогоплательщиков — это, извините, не пройдет.

— Простите это.

Хау неохотно полез за очками, буркнув:

— Дайте мне лучше краткое изложение доклада.

То, что удалось откопать Брислингу, были деловые связи сомнительного свойства, в которых уличались двое из пятнадцати человек, составляющих исследовательскую группу проекта «Пчелка». Один из них — сам руководитель проекта д-р Рудольф. Это был материал, с помощью которого можно было пустить под откос весь проект. О нем давно мечтал Дуглас Хау. Теперь, чтобы набрать еще фактов такого рода, надо нанять соответствующих специалистов. Два фактора сильно мешали ему продвигаться в этом направлении. Во-первых, он не хотел засветиться лично в роли инициатора этого расследования: вдруг что-нибудь не сработает, как надо. Уроки Уотергейта следовало учитывать каждому на Капитолийском холме. Во-вторых, он был очень нетерпеливым человеком и сам знал за собой этот грех.

Одним из несомненных достоинств Брэндинга было его терпение, и, не имея возможности похвастаться тем же, Хау тем более имел основания ненавидеть Брэндинга. Излюбленной тактикой «Кока» было ждать, когда его противник совершит ошибку, а потом набрасываться на него, как ястреб. Такая тактика работает только на человека терпеливого и с безупречной репутацией. Но стоит ему хоть единожды оступиться — но оступиться так, что об этом прослышит общественность — и положение этого человека не только будет поставлено под угрозу, но и вся карьера может рухнуть, как карточный домик.

Вот таким человеком, по мнению Дугласа Хау, был Брэндинг, и теперь в задачу Хау входило сделать так, чтобы Брэндинг оступился, и причем здорово оступился.

Хау постучал по столу папкой с материалами из Джонсоновского института. — Должен признать, что вы хорошо поработали, Дэвид. — Напускать Брислинга на сенатора Брэндинга было все равно что напускать тренированную блоху на взбешенного быка. В принципе этот прием вполне приемлем, если только скрыть от блохи ее блошиный статус, подумал Хау. Он вернул папку своему помощнику. — Сохраните это, — попросил он. — Приобщите материалы к делу. И, конечно, храните их в надежном месте под грифом «совершенно секретно».

Брислинг кивнул и убрал документы.

— Теперь бы еще найти способ использовать эту информацию. Копните поглубже частную жизнь этих ученых, поищите, нет ли еще каких способов оказать на них давление. — Заметив тревожный взгляд Брислинга, он постарался его успокоить: — Не волнуйтесь, Дэвид. Это для общего блага. Главное — пустить под откос законопроект Брэндинга по поводу «Пчелки». И это окупит все наши мелкие прегрешения.