Эрик Ластбадер - Возвращение в темноте

— Не знаю, — пробормотал он. — Так ты согласна на мои условия?

— Да, рассказывай ты первым.

Кроукер стоял у ее постели, держа в своей ладони ее руку.

— Мы с твоей мамой... — Он замолчал, не зная, что сказать. — Понимаешь, мы с ней как кошка с собакой, во всяком случае, иногда. Она называет белым то, что мне кажется черным, и мы с ней готовы спорить до хрипоты по любому поводу.

— Ты стараешься запудрить мне мозги, — сказала Рейчел. — Не надо, дядя Лью.

И тогда он рассказал о ее гнусном отце, сколько счел возможным, рассказал он и о том, что именно Дональд сумел возвести стену между Мэтти и ее семьей. На самом деле он не рассказывал ей и половины всей правды, но он был уверен, что и этого было более чем достаточно для нее.

— Родители, как кошки, — вздохнула Рейчел. — Никогда не знаешь, что у них на уме. Когда мы с мамой разговариваем, она кажется мне такой простой и понятной, но когда речь заходит о ней и ее взаимоотношениях с отцом, она становится непроницаемой и не хочет говорить мне правду.

— А может, родители и не должны быть такими уж понятными для своих детей? — неожиданно для себя возразил Кроукер.

— Одна мысль сводит меня с ума: неужели мой отец ушел от мамы из-за меня? — с обезоруживающей детской простотой сказала Рейчел.

От неожиданности Кроукер вытаращил глаза.

— С чего это пришло тебе в голову, детка? Их разрыв не имеет никакого отношения лично к тебе.

— В нашей семье все люди почему-то уходят — ты, мой отец... И только я никуда не ухожу.

— Но это не совсем так!

— Все оставляют меня. — В ее глазах появились слезы. — После развода отец ни разу не пришел навестить меня. Значит, он ушел из семьи из-за меня?

«Чтоб ты в гробу перевернулся тысячу раз, Дональд!» — зло подумал Кроукер.

— А мама... Она так преувеличенно участлива...

Что-то в голосе Рейчел не понравилось ему, и он спросил:

— Что происходит между тобой и матерью?

— Скорее, что не происходит между нами....

— Что ты имеешь в виду?

— Она хочет получать от меня только такие ответы, какие ее полностью устраивали бы, она задает совсем не те вопросы, которые нужно задавать... она не имеет никакого понятия о том, что со мной происходит.

— Так что же с тобой случилось, Рейчел?

Она молча сжала зубы. Ледяной взгляд голубых глаз пронизывал Кроукера насквозь. Льюис понял, что эта девочка прекрасно умеет настраивать против себя даже близких, любящих ее людей. Эта опасная способность могла привести к самоуничтожению личности. Может, именно эта черта характера привела ее к опасной грани между жизнью и смертью, на которой она сейчас находилась?

— Ну хорошо, я рассказал тебе то, что ты хотела знать, — сказал он. — А теперь твоя очередь рассказывать. Где ты взяла эту дурь?

Рейчел повернула голову к стене.

— Милая...

Она высвободила свою руку из его ладони. Такое поведение было ему знакомо. Кого она хотела защитить?

— Рейчел, ты же обещала!

— Ничего я не обещала.

— А как же правила игры?...

— Ты ничего не понимаешь в играх. — В ее голосе прозвучало столько яда, что он невольно отшатнулся. — Я же не сплюнула!

— Что?!

— Если я не сплюнула, принимая твои условия, значит, я не взяла на себя никаких обязательств перед тобой. Каждому кретину это известно!

— Только не мне, — парировал Кроукер. — К тому же ты не в том состоянии, чтобы плеваться.

Ответ понравился Рейчел, она приглушенно засмеялась. Но все же не повернула головы в сторону Кроукера.

Он уже начинал сердиться. Нужно было во что бы то ни стало найти ключик и пробраться сквозь колючий забор, который Рейчел столь внезапно возвела между ними.

— Рейчел, послушай, я тебе не враг. Всего минуту назад я был единственным человеком, с которым ты хотела говорить. Почему ты отгородилась от меня? Что случилось?

В комнате воцарилось молчание, нарушаемое лишь монотонным попискиванием мониторов и тихим гудением искусственной почки.

— Все равно ты не поймешь, — прошептала она, наконец. — Никто меня не поймет...

Она снова повернулась к нему лицом, и Кроукер увидел, что она плачет.

— Я совсем раздавлена, разбита, — всхлипнула она. — Дядя Лью, я умру.

Кроукер вытер ей слезы рукавом рубашки.

— Нет, милая.

— Понимаешь, я должна знать наверняка.

Он поцеловал ее влажный лоб.

— Ты не умрешь.

— Понимаешь, если я действительно умру, мне надо к этому подготовиться...

— Милая, я же сказал тебе. — Он поцеловал ее щеки.

Ее рука снова сжала руку Кроукера.